Лоран Ботти - Билет в ад

«Джорди, где ты? Как я могла настолько обезуметь, чтобы посчитать себя способной в одиночку…»

— Впрочем, это можно выяснить, — продолжал Кольбер. — Я ведь знаю, где он сейчас.

Он играет с ней? Хочет предложить ей сделку?..

И вдруг она все поняла. Ему нужна была не только она, а еще и… Ну да, ведь теперь он тоже знал про лотерейный билет!

— Пойдем проверим, Шарли. Вместе. Так уж и быть, я разрешу тебе заглянуть в палату и лично выяснить, как обстоят дела. Это не будет тебе ничего стоить. Ну почти ничего. Всего каких-то тридцать четыре лимона.

Снизу опять донесся шум. Неужели Кольбер и правда ничего не слышит?..

Но, судя по всему, так и было — он слишком упивался своим триумфом.

Нужно торговаться. У нее был главный козырь в рукаве — лотерейный билет.

— А что потом? — спокойно спросила она. — Где гарантия, что ты дашь моему сыну спокойно уйти?

Он холодно взглянул на нее и сильнее стиснул пальцы на ее горле — словно для того, чтобы напомнить, кто контролирует эту игру.

И тут внизу раздался звонок мобильного телефона.

Тома буквально подпрыгнул, услышав этот звук, и торопливо достал из внутреннего кармана мобильник, чтобы отключить. Но перед этим он все же проверил, кто звонил. Орели.

Затем снова схватил пистолет и продолжал путь в полумраке центрального холла.

Ему было не по себе. Да что там, чертовски страшно.

Страх охватил его, едва лишь Тома переступил порог. Белые чехлы на мебели, в темноте похожие на привидения, слабый свет, сочившийся через отверстия в ставнях, в лучах которого кружилась многолетняя пыль, гнетущая атмосфера, пронизанная отчаянием и трагедиями прошлых лет, — все это создавало ощущение угрозы, неясной, но вполне реальной.

Тома шел, держа пистолет наготове, стараясь ступать как можно бесшумнее. Он слишком хорошо знал правила и не мог не отдавать себе отчет, что нарушил их: единственным оправданием незаконного вторжения могла служить лишь интуитивная догадка о том, что похищенный ребенок находится здесь, хотя и в этом случае его могли обвинить в том, что он не дождался подкрепления. И это не говоря уже о его принадлежности к ГИС и об отсутствии опыта — и то и другое могло дорого ему обойтись. Подумать только: парень из ГИС, вместо того чтобы протирать штаны в своем кабинете на набережной Орсей, с оружием в руках незаконно проникает в частные владения, где могут находиться преступники, да еще при этом оказывается таким идиотом, что забывает отключить мобильник!

И вот теперь он чувствовал страх. Настоящий. Тот самый, которого никогда не испытывают киношные полицейские, но от которого у полицейских реальных встают дыбом волосы на затылке, а яйца сжимаются до размера виноградин. Потому что следы привели его к трупу пожилого мужчины с перерезанным горлом. А сейчас он услышал голоса, донесшиеся со второго этажа. Кажется, один был мужской, другой — женский. Значит, звонок его мобильника тоже кто-то услышал.

Тома нырнул в темный боковой коридор. Подождал несколько минут. Затем вернулся в холл. Здесь было по-прежнему пусто. С верхних этажей не доносилось ни звука. Во всей клинике «Надежда» стояла пугающая тишина. Несмотря на холод, почти такой же, как на улице, Тома чувствовал, как по спине стекают капли пота.

Надо было подниматься. Отступать он уже не мог.

Пытаясь придать себе храбрости, Тома быстро заскользил вдоль стены к центральной лестнице. Когда он уже поставил ногу на нижнюю ступеньку, металлический клацающий звук, донесшийся откуда-то сбоку, заставил его вздрогнуть. Он повернул голову. Прямо перед ним высился массивный темный силуэт, возникший словно из ниоткуда.

Услышав звонок мобильника, Кольбер окаменел.

Так же как Шарли, он прислушался. Тишина. Пять секунд… десять… двадцать… Он немного ослабил хватку на ее горле. Шарли воспользовалась этим, чтобы едва заметно повернуть голову в поисках подходящего предмета, который мог бы стать оружием.

Она заметила маленький ночник у изголовья кровати. До него было около трех метров. Казалось бы, пустяк. Но в данной ситуации они казались пропастью.

С первого этажа донесся топот ног, и сразу вслед за ним — крик боли, эхом разнесшийся по коридорам.

— Что за…

Поразительно — но в этот момент убийца отпустил ее и сделал шаг в сторону. Сейчас или никогда!

За семь лет жизни с Тевенненом она научилась уклоняться от ударов или терпеть их лучше, чем кто бы то ни был. Семь лет почти непрерывных побоев научили ее, какие точки на человеческом теле самые уязвимые, какие удары самые болезненные. Часто, строя в мечтах планы мести, Шарли представляла себя наносящей эти удары, а не получающей их. Сколько раз ей хотелось врезать Тевеннену, и она с трудом удерживалась в последнюю секунду!..