Д. Чампьон - Истории для любопытных. Из коллекции Альфреда Хичкока

После того как Банброк с адвокатом ушли, я вернулся в бюро уголовного розыска, чтобы потолковать с Патом Редди, полицейским сыщиком, отряженным на это дело.

Пат был самым молодым в уголовном розыске — крупный блондин-ирландец, любивший порисоваться — на свой ленивый манер.

Он начал карьеру года два назад — топая в сбруе по крутым улицам города. Однажды вечером он прилепил штрафной талон к автомобилю, оставленному перед пожарным краном. Тут появилась владелица и вступила с ним в спор. Владелицей оказалась Алтея Уоллак, единственная, избалованная дочь хозяина кофейной компании Уоллака — худенькая, бесшабашная девчонка с огоньком в глазах. Наверное, она поговорила с Патом без церемоний. Он отвел ее в участок и засунул в камеру.

Наутро, как рассказывают, старый Уоллак развел пары и явился в участок с целой сворой адвокатов. Но Пат протокола не порвал, и девицу оштрафовали. Старик только что не бил Пата кулаками. Пат, по обыкновению, сонно ухмыльнулся и сказал кофейному магнату: «Отвяжитесь от меня, а не то перестану пить ваш кофе».

Острота попала почти во все газеты и даже в бродвейское эстрадное представление.

Но шуткой Пат не ограничился. Тремя днями позже они с Алтеей Уоллак отправились в Аламейду и поженились. Я присутствовал при этом. Мы случайно встретились на пароме, и они затащили меня на церемонию.

Старик тут же лишил дочь наследства, но это никого не взволновало. Пат продолжал протирать подметки, но теперь он был человеком заметным, и вскоре его усердие оценили. Его перевели в уголовный розыск.

Старик Уоллак перед смертью смягчился и оставил Алтее свои миллионы.

Пат взял отгул на полдня, чтобы сходить на похороны, а вечером вернулся на службу и захватил целый грузовик с бандитами. Он продолжал службу. Не знаю, что делала со своими деньгами его жена, но Пат даже не перешел на более приличные сигары, хотя следовало бы. Правда, теперь он жил в резиденции Уоллака, и, случалось, дождливым утром его привозил на работу шофер на «испано-сюизе»; в остальном же он никак не переменился.

Вот этот крупный блондин-ирландец и сидел сейчас за столом напротив меня и окуривал меня при помощи чего-то, напоминавшего видом сигару.

Наконец он вынул сигарообразную вещь изо рта и заговорил в дыму:

— Эту мадам Корелл, которую ты считаешь причастной к делу Банброков, — ее месяца два назад ограбили на восемьсот долларов. Слыхал?

Я не слыхал.

— Кроме денег что-нибудь отняли? — спросил я.

— Нет.

— Ты этому веришь?

Он ухмыльнулся.

— В том-то и дело. Грабителя мы не поймали. С женщинами, которые теряют вещи таким образом, в особенности деньги, никогда не известно, их ли ограбили или они сами зажилили. — Он еще покадил на меня отравляющим газом и добавил: — Хотя могли и ограбить. Так какой у тебя план?

— Давай зайдем в агентство, посмотрим, не поступило ли чего-нибудь новенького. Потом я хочу еще раз поговорить с женой Банброка. Может быть, она нам что-нибудь расскажет о покойнице.

В агентстве я получил донесения об остальных иногородних знакомых Банброков. Никто из них, по-видимому, не знал, где находятся сестры. Мы с Редди поднялись к Си-Клиффу — к дому Банброка.

Его жена уже знала о смерти миссис Корелл: ей позвонил Банброк, и она прочла газеты. Она сказала нам, что не представляет себе, почему миссис Корелл покончила с собой. И не видит никакой связи между этим самоубийством и исчезновением падчериц.

— Две или три недели назад, когда я виделась с ней в последний раз, она была не менее довольна и счастлива, чем обычно, — сказала миссис Банброк. — Конечно, недовольство жизнью было вообще ей свойственно, но не до такой степени, чтобы сделать нечто подобное.

— Не знаете, были у нее трения с мужем?

— Нет. Насколько я знаю, они были счастливы, хотя… — Она запнулась. В ее черных глазах мелькнуло смущение, нерешительность.

— Хотя? — повторил я.

— Если я вам не скажу, вы решите, что я скрытничаю. — Она покраснела, и в смешке ее было больше нервозности, чем веселья. — Это не имеет никакого значения, но я всегда немного ревновала к Ирме. Она и мой муж были… словом, все думали, что они поженятся. Это происходило незадолго до нашей свадьбы. Я, конечно, не показывала вида и, надо сказать, сама считаю это глупостью, но у меня всегда было подозрение, что Ирма вышла за Стюарта скорее в пику нам, чем по какой-либо иной причине, и что она по-прежнему неравнодушна к Альфреду… к мистеру Банброку.