Ли Чайлд - Триллер

Народу на улице было не много — слишком рано, магазины еще закрыты, рабочий день не начался. Вывески были сплошь на испанском. Владельцы не утруждали себя переводом на английский язык. Я прошел мимо zapatos, ropa, restaurante, tiendas de comestibles, bancos, teléfonos de la célula. [22] Обувь, одежда, ресторан, продуктовый магазин, банк, сотовые телефоны. А вот и тот самый переулок, в котором мне вчера хорошо наваляли. Я не стал здесь задерживаться, а продолжил путь на север, пока не оказался у дома с меблированными комнатами, где проживали трое моих amigo. Подергал входную дверь.

Странно: они не позаботились оставить ее открытой.

Серая краска потускнела и клочьями слезала со стен, зато дверь была из алюминия, с солидным врезным замком. Однако со вчерашнего визита я запомнил, что дверной косяк деревянный и порядочно прогнивший. Вытащив из-под плаща ломик, я украдкой окинул взглядом улицу и в одно мгновение отпер дверь — быстрее, чем при помощи ключа. Трухлявое дерево под ломиком скрипело и крошилось.

«Короли» занимали комнаты в цокольном этаже слева от входа; окна смотрели на улицу. Накануне вечером я насчитал компанию из семерых — пятеро мужчин и две женщины, — включая и нужную мне троицу. Конечно, в доме могут находиться и другие люди, которых я не заметил.

Что ж, тем будет интереснее.

Дверь, ведущая в комнату, в отличие от входной, вызывала лишь улыбку. Очевидно, парни считали, что коль они члены банды, то и сам черт им не брат и можно пренебречь мерами предосторожности.

Они ошибались.

Я достал «глок» и попытался восстановить дыхание. Вламываться в чужую квартиру нереально страшно. Уж можете мне поверить.

Один сильный удар — и дверь распахнулась настежь.

Первым делом я увидел парня, прикорнувшего на диване перед телевизором. Не из тех, кого я разыскивал. Он проснулся и уставился на меня. Мне понадобилась сотая доля секунды, чтобы разглядеть на тыльной стороне кисти татуировку, обозначающую принадлежность к банде: корону с пятью зубцами.

Я выстрелил ему прямо в лоб.

Если звук выбиваемой двери и не поднял всех на ноги, то уж выстрел из пистолета 45-го калибра, эхом прогремевший в маленькой комнате, прервал даже самый чуткий сон.

Движение справа. В дверях кухни появилась женщина в трусиках и майке. Слишком много косметики на лице и жира на теле.

— Te vayas, [23] Уходите (исп.). — прошипел я ей.

Она сразу все поняла и выбежала из комнаты.

В холле возник парень. Споткнулся и упал на тонкий ковер. Это оказался один из моих знакомцев. Он сжимал мою правую руку, пока меня избивал их главарь. Сейчас в руке у бандита поблескивал стилет. В два прыжка я подскочил к нему и дважды выстрелил: в локоть и — когда он перевернулся на полу — в заднюю часть колена.

Парень завизжал фальцетом.

Низко пригибаясь, я пробрался в холл, и тут же над головой у меня просвистела пуля и пробила потолок. Я прижался к полу, повернул голову влево и увидел стрелка — он стоял в ванной. Вчера этот урод держал меня за левую руку и ржал каждый раз, когда главарь наносил удар.

Засунув «глок» в карман джинсов, я вытащил из-за спины «моссберг».

Тут парень снова выстрелил и промахнулся, я же прицелился и пальнул ему в лицо.

Серые гранулы, в отличие от свинцовых пуль, не проникают глубоко в плоть. И если обычная пуля снесла бы мерзавцу полчерепа, то в результате моей атаки парень остался жив, но все его лицо превратилось в кровавую маску со свисающими лохмотьями кожи.

Он повалился на линолеум, ослепленный и захлебывающийся кровью.

Уловив движение за спиной, я метнулся в сторону и перекатился на спину. Всего в нескольких футах от меня стоял мальчишка лет тринадцати. Он был одет в цвета «Королей латинос»: черный, означающий смерть, и золотой, означающий жизнь.

В руке он держал пистолет.

Я поднял обрез и прицелился.

Если пацан и познал уже женские ласки, то больше ему такое счастье не светило.

Не выпуская из руки пистолет, он рухнул на колени.

Подскочив к нему, я с силой впечатал колено в его нос. Пацан опрокинулся навзничь и затих.

В этот миг из спальни вылетели еще трое парней.

Черт, судя по всему, я обсчитался!

Двое, совсем юнцы, размахивали ножами. Третьим оказался тот самый главарь, который отделал меня прошлой ночью. Тот, который назвал меня лысым сукиным сыном.

Не успел я перевести на них дуло обреза, как они уже накинулись на меня.

Первый попытался нанести удар огромным ножом вроде тех, какими закалывают свиней. Я отбился дулом обреза. Он ударил снова и на этот раз рассек мне кожу на суставах пальцев правой руки.