Михаил Март - Дикий глаз

– И как это понимать? – спросил Данила.

– Очень просто. Оператор всегда остается в тени. Ты же знаешь, что следователи интервью не дают. Теперь у них есть служба связи с общественностью. Прес-секретари. Оболтусы в форме. Они выходят к прессе и телеграфным языком сообщают нам о происшествии. Звучит это примерно так: «Данное лицо, совершившее данное убийство неизвестного лица на данной улице из неустановленного оружия. Ведутся следственные мероприятия с данными свидетелями и возможными очевидцами. На данный момент мы не имеем никаких данных». И сразу всем становится все ясно и понятно. Пакет заберет из урны посредник. Через полчаса он сдаст пленку телевизионщикам, получит бабки и отвезет их другому посреднику, который собирает деньги со всех и сдает нашему продюсеру.

– И кому нужна такая подпольщина?

– Мне. И всем остальным. Через пару часов этот пожар увидит вся страна. Ты знаешь, как нашим доблестным пожарным захочется выбить зубы тому, кто все это снял, пока они рты разевали? Мы на линии огня. На передовой. И многие нас хотят порвать на куски. Вот поэтому нас никто не должен знать. Те ребята, что собирают кассеты по урнам, имеют хорошие связи на всех каналах телевидения. Они знают, какой материал на какой канал нести и сколько за него потребовать денег. Работают за проценты. Стараются. Рискуют. Если телевизионщиков прижмут к стенке, те сдадут этого парня или бабу, но она или он никого сдать не смогут. Потому что не знают. Схема создавалась не один день. Выверена до мелочей. Ни одного срыва за все время моей работы не случалось.

– Но ты же звонил ему со своего мобильника!

– Сим-карты меняют ежедневно, так же как телефон. В конце смены мы его выкинем в речку.

Раздался звонок другого телефона. Андрей включил громкую связь:

– Огородный проезд пятнадцать, въезд со двора, третий подъезд. Убийство. Заявка из двадцать шестой квартиры.

– Понял.

Андрей резко развернул машину.

Как того и следовало ожидать, они опять приехали на место происшествия первыми. Андрей не стал заезжать во двор, а затормозил у арки. Достал из кармана закатанный в пластик пропуск со своей фотографией, но чужим именем. Яркая штучка размером десять на восемь приблизительно с броской надписью: «Центральное телевидение» имела внушительный вид и вызывала доверие. Схватив видеокамеру, он скомандовал:

– Вперед!

Они бросились в подворотню.

– Мы опять опередили всех! – удивился Данила.

– Менты никогда не упустят возможности упустить возможность.

На бегу он включил аппаратуру, проходя вдоль ряда машин, и хлопал их по капоту.

Возле подъезда на ступеньках сидел мужичок в рванье, грязный, обросший, лет пятидесяти на вид.

– Ты ментуру вызывал? – спросил Андрей, наводя на него объектив.

– Я, точнее, не я. У меня телефона нет. Поднялся в квартиру и попросил хозяев вызвать милицию. А сначала выбегал на улицу, но там глухо.

Он говорил испуганно, словно на него направили пистолет.

– Показывай и по ходу рассказывай. Живо.

Бомж встал, набрал код замка, открыл дверь и вошел первым. Андрей продолжал снимать. Нижняя площадка освещалась плохо, пришлось включить подсветку. Бродяга показал пальцем на лестницу, ведущую в подвал.

– Я там ночую, – продолжал он. – Пришел и споткнулся обо что-то. Упал. Зажег спичку, а на ступеньках труп с простреленной головой. Я до смерти напугался. Побежал наверх и позвонил в первую попавшуюся квартиру.

Они спустились в подвал. На ступеньках лежал мужчина лет под шестьдесят, на лбу черная дыра, глаза открыты. По телу Данилы пробежала дрожь. К горлу подступила тошнота. Он застыл на месте, ноги налились свинцом. Андрей снял крупный план, потом выключил камеру, но фонарь оставил горящим.

– Направь свет на него, – и передал камеру Даниле. Тот, как зомби, выполнял приказы, но соображал с трудом. Андрей натянул на руки перчатки и обыскал труп. Делал он все быстро, знал, где и что искать, будто рылся в собственных карманах. Паспорт, визитки, бумажник. Деньги его не интересовали. Закончив обыск, проверил документы, положил все на место, забрал камеру из дрожащих рук Данилы и осветил лестницу. На ней остались пятна крови. Он вновь включил камеру. Потом и они поднялись наверх. За дверью послышался резкий звук тормозов.

– Поторапливаемся!

Левой рукой он придержал бомжа.

– Без тебя откроют, стой здесь и не рыпайся.

Во время съемки он отключал и включал звук. Его голос на пленку не записывался.