Николай БАСОВ - Высший пилотаж киллера

Задумался на мгновение, наверное, представляя себе ситуацию с Черепом и Берендеем. Электричка стала ближе. Я сказал:

– Сэма они взять не смогли. Он только кажется простецом, а на самом деле покрепче иных крутых. И микрофон в своем телефоне он открыл задолго до того, как твои ребята это прочухали.

– Ты знаешь о микрофоне? Это интересно. Значит, ты и это подстроил? Тогда займемся тобой позже. А сейчас…

Он повернулся к Березанскому, подошел ближе. Кажется, он тоже слышал электричку. Одним резким жестом, чтобы было больнее, сорвал пластырь. На губах адвоката выступили капельки крови.

– Стони, потом тебе эта боль покажется лаской неземной. – Он несильно хлопнул адвоката по щеке, чтобы просто показать ему свою власть. – Ну а что ты можешь сказать о новом клиенте для моих денег? Кому ты собирался их передоверить?

– Он, – Березанский кивнул в мою сторону, – лжет. Все оставалось по-старому.

– Я не думаю, что он просто так лжет. Ему ведь передали сегодня какие-то деньги, мой человек это видел. Кстати, где он? – Он повернулся ко мне.

– Я прострелил ему колеса, чтобы он не следил за мной. Он жив, я дал ему удрать.

– Вернее, ты не погнался за ним, потому что у тебя был более крупный живец, – он кивнул на адвоката.

Я ничего не ответил. А он подождал, что скажет Березанский. Тот со страхом и недоверием смотрел на раздувшегося от большой куртки Комарика, облизнул губы и сказал:

– У этого Терминатора все глупо и неубедительно. Поверь, мне, Костя.

– Я тоже думал, что у него все глупо, пока он не пошел в одиночку на сатанистов. И взял их. Это тоже было глупо, но уже по-другому. – Он снова посмотрел на меня, электричка подкатила совсем близко. – Кстати, ты здорово их уделал. Они давно всех раздражали и знали что-то про меня. А теперь их не будет очень долго. Жалко только, ты не поверил, что Веточку не они грохнули. Ну да это поправимо, граждане судьи и следователи могут захотеть, чтобы кто-то из них сознался.

Я кивнул. Да, выбрать щенка помягче, надавить, заставить взять на себя – чего проще для наших следователей? Он вдруг пристально посмотрел, как я лежу. Что и говорить, поза была странная, но я надеялся, если свет так резко менял его лицо, значит, он частично маскирует и мою позу. Чтобы у него не было сомнений, я произношу, едва шевеля губами:

– Окоченел совсем, можно я сяду?

– И не думай, – говорит он и поворачивается к Березанскому. – Так все-таки ты должен сказать, где…

Все, электричка загрохотала сразу за стеной. Я ждал ее почти полчаса, рискуя налететь каждый миг на пулю. Да и не будет более выгодного момента, потому что грохот стоял оглушительный, а он был уже заведен и смотрел в другую сторону…

Я задрал штанину, вытащил обеими руками свою «астру», которую Комарик сдуру не заметил, потому что не знал, вероятно, что такие штуки существуют, или забыл об этом, вытащив только «узи», «ягуар» и все, что было в карманах.

Снял предохранитель, электричка заглушила это лязганье, и встречной пули от него все не было… Передернул затвор, оперся на плечи, встав почти в борцовский мостик, и посмотрел в его сторону.

Все-таки чутье у Комарика было отменное, он почувствовал – что-то происходит, но не понимал что и почему-то дернулся в сторону двери. Это меня, вероятно, и спасло.

Ноги мои были очень близко от ствола, я не мог вытянуть в этой куртке руки так далеко вбок, как мне бы хотелось, но пусть уж лучше я обожгу ногу, чем потеряю еще хоть мгновение. Я начал стрелять. Первая же пуля, хотя я и бил в голову Комарику, попала ему лишь в плечо. А там был жилет…

Он качнулся и стал стрелять. Это была чисто рефлекторная реакция. Пули из моего автоматика, вылетающие из ствола с невероятной частотой, прошили ноги Березанского… Потом очередь стала подниматься.

Я выстрелил еще раз, потом еще. С третьего раза я все-таки попал, я отчетливо видел, как сбоку от шеи Комарика разлетелись клочки мяса и капли крови. Он стал поворачиваться, все время поднимая руку с автоматом.

Очередь уже прошила пах адвоката и стала чертить кровавую дорожку к его левому плечу. Он дергался, как в падучей, но это были уже чисто мышечные судороги, он был мертв, никто с такими ранами не мог бы прожить и доли секунды…

Всюду стало очень много крови, я почему-то подумал, что теперь и сам перепачкаюсь в крови, как мясник при разделке свежих туш…

Комарик догадался повернуться ко мне. Автомат в его руке, зажатый словно неодушевленным манипулятором робота, пошел в мою сторону, пули стали впиваться в стенку надо мной.