Карлос Бальмаседа - Кулинарная книга каннибала

На следующий день Цезарь позвонил в комиссариат, несколько минут он говорил с Франко Лусарди — любезные, но пустые по сути слова: полицейский пытался освежить память молодого повара вопросами о Пабло Марцолло и Рафаэле, о странных совпадениях в исчезновениях одного и другого, возможных причинах отсутствия повара и дяди, видит ли он что-то общее в обеих ситуациях, как его тетя восприняла неожиданный уход мужа, каким образом таверна работает без двоих мужчин. Но Цезарь отвечал расплывчато, воспоминания смутные, информация неточная, его мир — это кухня, и все, что случается вне ее, его на самом деле не интересует, так что сказать что-либо важного он не может.

Закончив краткий и бесполезный разговор, офицер Лусарди отыскал в кармане рубашки сигареты и закурил, он смотрел в пустоту, пока белый дым, поднимаясь вверх, заполнял пространство конторы, и понимал, что интуиция упорно подсказывает ему: происходит что-то очень странное, а он не знает, как на это реагировать.

Через три дня Франко Лусарди получил служебное письмо со странной информацией, от которой стыла кровь: Управление расследований полиции Мар-дель-Платы случайно обнаружило мешок для патологоанатомических отходов, в котором находились пучки волос, несколько зубов и полуразложившаяся жировая ткань. Эксперты-криминалисты проанализировали найденное и установили, что это человеческие останки, возможно, все это принадлежало мужчине от сорока до пятидесяти лет. В мешке были также и другие важные улики: маленькие кусочки кожи и удостоверение личности, которое восстановить, к сожалению, не удалось.

Для офицера Лусарди забрезжил луч света в темном тоннеле: Рафаэль Гарофало убил Пабло Марцолло и затем исчез сам. Не трудно домыслить мотив преступления: однажды старый булочник понял, что его красивая и молодая жена изменяет ему с шеф-поваром. Он затаил злобу, которая разъедала его изнутри, постепенно злоба породила жажду мести, у булочника созрел план, чтобы наказать полюбовника своей жены: он убил его, а затем исчез и сам, так что оба они, жертва и убийца, превратились в тайну. Еще один факт дополнил гипотезу Лусарди: чтобы сбить с толку следствие, сам убийца и заявил в полицию — своеобразный способ отвести от себя подозрения. Главное, что теперь интересовало полицейского, — знали ли что-либо жена и племянник? Женщине было что скрывать, она, конечно, не станет признаваться в измене, но она, без сомнений, не будет отрицать свою неверность при условии снятия с себя подозрения в совершении преступления. Лучший способ удостовериться во всем — снова посетить «Альмасен»; тот, кому есть, что скрывать, обязательно выдаст себя, если смотреть ему прямо в глаза.

Предположения Франко Лусарди были слишком поспешными и хрупкими. Если бы офицер сомневался в своей интуиции, то не пошел бы неверным путем, а если бы он доверился не своему инстинкту охотника, а опыту сыщика, тогда бы он никогда не сделал того, что сделал в тот день 7 апреля: отправился в «Альмасен» и сказал Беттине, что у него есть очень важные для нее новости.

В тот день Франко Лусарди позвонил в «Альмасен» и переговорил с Беттиной, он объяснил ей, что ему нужно срочно увидеть ее, его суровый тон не оставлял сомнений, что происходит что-то очень серьезное и что не стоит откладывать встречу. Женщина боязливо согласилась, она вдруг ощутила ком в горле, мешающий ей дышать, она не знала, как избежать опасной игры, а потому ответила, что пусть он приходит в «Альмасен», когда ему будет угодно, но только предварительно договорившись о часе встречи. Повесив трубку, Беттина пошла на кухню, Цезарь был там один, он готовил блюда на сегодняшний вечер, слушал радио и напевал какую-то веселую песенку. Когда вошла Беттина, он улыбнулся ей, но улыбка быстро сошла — Цезарь заметил тревогу на лице своей тети. Она сказала, что через несколько минут сюда придет полицейский, чтобы сообщить ей что-то важное; сказав это, она разрыдалась и бросилась на шею сироте, тело ее дрожало, она выла, полагая, что все уже раскрылось и что им осталось быть на свободе всего несколько часов, она снова повторила, что не выдержит разлуки с ним и что готова на все, чтобы не отправиться в тюрьму вдвоем. Цезарь успокоил ее, нашептывая что-то на ухо, поцеловал в шею, провел рукой по волосам, снова поцеловал, на этот раз в губы, повторил, что он сумеет разрешить это неприятное дело.

Лусарди вышел из комиссариата утром, он не сказал точно, куда направляется; выходя, он только громко сказал, что вернется к полудню, дежуривший на выходе полицейский так и не узнал, куда и зачем ушел инспектор. Дежурный офицер зафиксировал его уход в журнале, написав рядом с его фамилией и званием только два слова — «на выполнении». Личный автомобиль полицейского остался на улице возле комиссариата, Лусарди не воспользовался также и патрульной машиной или полицейским джипом, путь от участка до ресторана он проделал пешком. Всего несколько кварталов отделяли одно место от другого, а прекрасный осенний день располагал к неторопливой прогулке.