Уве Шомбург - Код Вавилона

Затем он увидел человека, державшего в руках эту клюку. Мужчина был и в самом деле невысоким. Но он это знал. Ведь он видел его сейчас, наверное, в двадцатый раз. А то и больше.

Имело ли это значение?

Ответа не было.

Мужчина был одет в простую и бесцветную одежду, сотканную из шерсти. Башмаки его были прочными, а голову покрывала измятая соломенная шляпа с широкими полями.

Лицо у мужчины было худое, как, впрочем, и он сам. Лишения и физические нагрузки истощили этого человека, стоящего в ярком солнечном свете на карстовой скале, лишь кое-где поросшей сухой травой. Лицо его задубело от солнца и потемнело, и по нему невозможно было определить возраст. Кисти и крепкие предплечья поросли темными волосами, такими густыми, что они походили скорее на шерсть животного.

Картина расширилась, и папа римский увидел стадо овец. Как всегда.

Животные не стояли кучно, а разбрелись по холмистому нагорью в поисках сочного корма.

Мужчина навалился на свою клюку, держась руками за прямой конец, а изогнутый выставив вперед и уперевшись им в землю.

Он стоял на выступе скалы, высоко над стадом, откуда открывался хороший обзор всей местности. Несмотря на это, не все животные попадали в поле его зрения. Крупные валуны ограничивали видимость, и когда одно из животных забредало за такой валун, пастух больше не мог его видеть.

— Где твоя собака? Стереги свое стадо! — крикнул он.

Но пастух его не слышал.

Потом раздались взмахи крыльев. Сильные, мощные — не лихорадочные, а спокойные и решительные. Как всегда.

Пастух, однако, не шелохнулся. Он оцепенел в своей позе, как будто стадо не интересовало его.

Но пастух должен был видеть орла! И он его видел!

Точка на небе внезапно выросла до исполинских размеров. Когти на мощных ногах были выпущены. Словно под большим увеличительным стеклом он увидел желтоватый клюв и алчные глаза смертоносного хищника.

Затем когти на выпрямленных ногах глубоко вонзились в череп ягненка. Орел опрокинулся, увлекая за собой ягненка, но не выпустил его. Медленными, сильными ударами крыльев он боролся с дополнительной тяжестью в когтях, преодолел ее, поднялся, но снова осел, когда тело его жертвы стало содрогаться в смертельной агонии, осложняя взлет.

Они упали на землю. Крючковатый клюв орла вонзился в кости, стиснутые его когтями.

Пастух на выступе скалы не шелохнулся.

Орел поднимался с земли тяжелыми взмахами крыльев. Добыча в его когтях больше не трепыхалась. В несколько секунд он набрал высоту и исчез.

Вина падет на пастыря!

Обливаясь потом, папа Бенедикт XVI проснулся. Сердце его колотилось, а мыслями он снова возвращался к той ошибке, которую, возможно, совершил когда-то. Повторяющийся сон вновь и вновь напоминал ему о его миссии.

Он нащупал выключатель и с трудом выбрался из кровати. Налил из графина воды в граненый стакан и жадными глотками выпил.

Прохлада принесла облегчение. Папа подождал, когда успокоится сердце.

Он еще не привык к своим новым личным покоям на четвертом этаже Апостольского дворца, построенного в XVI веке Доменико Фонтана при папах Пие V и Сиксте V.

Папа направился в маленькую часовню, относящуюся к его личным покоям и по-прежнему обустроенную так, как ее оставил его предшественник.

В середине помещения на мраморном полу лежал ковер, на нем стоял стул с железной спинкой. Потолок украшала выразительная роспись по стеклу, которая тянулась к алтарю в виде узкой полосы от потолка до пола. У боковых стен стояли шесть табуретов из темного дерева, с сиденьями, обитыми светлой тканью.

Помещение завершалось полукругом с маленьким алтарем, на котором горели шесть свечей. Образ распятого Христа сиял на светло-красном фоне.

Папа встал перед алтарем, опустился на колени и перекрестился. Затем поднялся, сел у левой стены на табурет, ближний к алтарю, и прислонился головой к стене.

Его предшественник постоянно вымаливал у Бога совета и просил о помощи, веря, что Непостижимый может вмешаться в реальный мир.

Сегодня он понимал своего предшественника лучше, чем несколько лет назад. Ему не справиться в одиночку с непомерной задачей. Он тоже тосковал о Божьей помощи в одном вопросе.

Внезапно папа встал и бросился перед образом на холодный мраморный пол, раскинув руки в стороны.

Он нуждался в подсказке:

— Господи, помоги!

И сил вымаливал.

Уже скоро.

Повторяющийся сон приходил к нему все чаще и чаще.