Шарлотта Джей: Кости мертвецов

Он остановился. Двое мужчин молчали, их глаза напряженно всматривались в его лицо. Он продолжал:

— Эола — это речная деревушка. Знаете, это когда… двадцать — тридцать тростниковых хижин на берегу реки. Посередине большие длинные дома для мужчин, женщин туда не пускают, знаете ли. Где они проделывают свои фокусы-покусы. Милый дикий народец. Всего полдюжины из них видели раньше белого человека. Один из них бывал в Каирипи. Некоторые товары они привозят из Майолы. Двое были одеты в хлопковые рами, да еще у них было несколько банок мясных консервов.

— Все они враждебно настроены? — спросил Уорвик.

Джоб заколебался. Это была тема, которой ему не хотелось бы касаться. Ребят из правительства всегда волнует, враждебны туземцы или нет. Даже не разрешают брать с собой ружье. Только дурак отправится без ружья в джунгли, но оно может испугать бедненьких паршивых туземцев.

— Немного нервничали поначалу, — уклончиво ответил он. — Это в порядке вещей. Не привыкли к белым людям. Но все же скоро освоились со мной. Можно сказать, я им даже понравился.

— А золото? — поинтересовался Найал.

— В деревне его куча, — сказал Джоб, понизив голос до шепота. — Кое-кто из стариков носит эти вещицы на шее, как перламутровые раковины. По-моему, это расплющенные самородки. И у них припрятано еще много самородков, а один кусок, который они особо оберегают, потянет на несколько тысяч. А в округе, наверное, и еще есть.

— Вы осмотрели место, когда были там? — спросил Уорвик.

Джоб покачал головой. На это он не решился.

— Почему они дорожат им? — проговорил Найал, повернувшись к антропологу. — Оно не может иметь для них никакой практической ценности, а эти вещицы такой грубой работы, что и взглянуть не на что. Перламутровая раковина и то красивее.

Уорвик пожал плечами.

— Можно найти сотню причин, трудно сказать, как все это начинается. Взять, например, те две скалы посреди бухты. Они тоже считаются священными, или считались раньше. О них есть целая легенда. Где-то там кроется что-то волшебное. Где они хранят золото?

— В длинном доме или как его там. Большая хижина посреди деревни, где собираются все мужчины, пляшут, едят, завывают и вытворяют бог знает что.

— В длинном доме! — воскликнул Уорвик. — Господи, но как вы-то туда попали? Мне пришлось прожить в деревне три месяца, прежде чем мне дали хотя бы посмотреть на него.

Джоб беспокойно засопел. Он не был готов к таким вопросам. Ему очень хорошо было известно о табу, наложенном на длинные дома, и как раз там-то и начались все неприятности.

— Ну, когда я в первый раз попал туда, — сказал он, — я увидел у нескольких стариков на шее похожие украшения и спросил, есть ли у них еще. Был там один старый перец, который бывал в Каирипи и говорил немного на полицейском жаргоне, так что мы более-менее поняли друг друга. Сначала они все увиливали и ничего не говорили, но я их уломал. У меня с собой было кое-что на продажу, и я им роздал, чтобы умаслить. Потом однажды он привел меня в длинный дом и показал мне, что они там прячут. В большой тайне. Было очень опасно. Этот большой самородок — кажется, очень лакомый кусочек — был спрятан под листьями и перьями.

— Они объяснили, почему дорожат им? — спросил Уорвик.

— Кажется, они думают, что этот кусок похож на крокодила. Он необработан. Они не трогали его. Но сходство и впрямь есть.

— Может, это родовой тотем? — предположил Найал.

— Возможно, — сказал Уорвик. — Что-то в этом роде. Наверное, все началось с крокодила. Может быть, его нашел колдун и сотворил с ним какое-нибудь волшебство, а потом постепенно все стали верить, что сам металл — золото — обладает некой силой. — Он повернулся к Джобу. — Вы пытались что-нибудь вынести оттуда?

Джоб воспрянул духом. Все шло хорошо. Этот Уорвик не узнал его. И они заинтересовались, даже загорелись. Пришла пора открыть карты. Дело того стоило.

— Я пытался выменять золото на свой товар, но у них ничего не было. Старик дал мне эти украшения за табак! Но когда остальные узнали об этом, они слегка разволновались, и мне пришлось удрать. Один из них пустил в меня стрелу.

Джоб выставил на обозрение тыльную сторону руки. Тонкую, почти женскую кожу пересекал небольшой красный шрам.

Он сразу же понял, что дал маху. Уорвик посмотрел на него, слегка прищурив глаза, потом переглянулся с Найалом. На минуту наступила полная тишина, слышалось только сопение Джоба. Затем Уорвик осторожно положил два золотых полумесяца на стол.