Патрик Данн - Лилия прокаженных

Вот уж новость так новость.

— Эй, а не слишком вы торопитесь?

— Нам просто хорошо вместе. Дружеская поездка.

— Кто бы сомневался. Скажи еще, что новое белье в чемодан не положила.

— А это только я знаю — пока что. Но когда вернусь, поведаю тебе самые бесстыдные подробности.

— Не вздумай пропустить вечером репетицию хора.

— Слушай, Мэтт уже за мной приехал. Все, побежала!

Давно я не видела Фрэн такой счастливой; надеюсь, что одним уик-эндом дело не ограничится.

Ее приподнятое настроение помогло мне избавиться от тревожного ощущения слежки, а заодно убедило не искать встречи с человеком, который не питает ко мне сейчас никаких теплых чувств.

Кора Гейвин позвонила, когда я возвращалась в город. Пришлось съехать на обочину и остановиться, чтобы поговорить.

— Утром заходил Питер Грут. Извинялся за неэтичное поведение. Оправдывался тем, что ситуация была напряженная, работы слишком много. Правда, конечно, но нам всем тогда досталось.

— Еще как. — Я не собиралась спорить с Корой по поводу Грута.

— Вообще-то я не потому звоню, — продолжала она. — Если бы Грут не упомянул, я бы не знала, что настоящее имя Бьюти Аделолы — Латифа Хассан.

— Не может быть. — Как же это вышло? И я вспомнила: когда Бен признался, что они с сестрой живут под чужими именами, Коры в конференц-зале не было.

— Имя показалось смутно знакомым. Грут ушел, и я проверила в журнале регистраций — точно. Запись как запись, ничего особенного. На прием к Хади Абдулмалику во вторник, двадцать первого мая, в два часа. Он сам приписку нацарапал: «Латифа Хассан — направить ко мне, когда придет». Она так и не явилась, и мы оба о ней забыли — до сегодняшнего дня.

— Еще одно подтверждение, что ее убили в понедельник ночью.

— Вначале я сама так подумала. Но позже вспомнила, что приписку Хади увидела во вторник, после ленча. Раньше ее не было. Выходит, Латифа виделась с ним, по крайней мере разговаривала во вторник утром. Я сразу бросилась звонить в Каир — хотела проверить. Не скажу, что рассказ Хади полностью снимает с Терри Джонстона подозрение в убийстве, но заставит Галлахера и его бригаду дело пересмотреть. К сожалению, ее брат оказался негодяем.

— В чем же он виноват?

— Латифа обратилась к Хади не только как к врачу, но и как к мусульманину. У ее медицинской проблемы была еще религиозная сторона, и в совете она нуждалась не меньше, чем в лечении. Брат уговорил ее заняться незащищенным сексом с немусульманином, который был убежден, что таким образом излечится от СПИДа. Она назвала его имя: Терри.

— Господи, Терри Джонстон. Излечится от СПИДа? А Бен, стало быть, ее уговорил?

— Ей обещали хорошо заплатить — достаточно, чтобы выкупить себя из сексуального рабства. Так она, во всяком случае, думала. И стояла перед моральной дилеммой. Однако после секса с тем парнем выяснилось, что суммы, о которой договорились, у него и близко нет. Обрезание стало причиной травмы, началось кровотечение, и она знала, что очень рискует заработать ВИЧ.

Из ее слов Хади понял, что большой потери крови нет, срочное медицинское вмешательство не требуется. Травмирована была область гениталий, поэтому, строго говоря, ее надлежало осмотреть женщине — пусть даже не мусульманке, — а не врачу-мужчине, в том числе самому Хади. Он знал, что скоро я выхожу на дежурство, собирался все объяснить и передать ее мне. А пока дал болеутоляющее и назначил курс антибиотиков. Она предупредила, что уйдет примерно на час — у нее встреча с журналистом. Они познакомились в стриптиз-клубе в воскресенье вечером. Латифа, очевидно, твердо решила рассказать ему свою историю, а он обещал ее опубликовать.

— Какую историю?

— Она собиралась предать гласности незаконный ввоз женщин для работы в секс-индустрии, предупредить других об эксплуатации, которая их ожидает, объяснить, что условия договора превращают танцовщиц стриптиз-клубов практически в рабынь, и заработать на жизнь они могут только проституцией. Ее волновало и другое. Она хотела рассказать о женском обрезании, которое практикуется у нее на родине, о своем собственном горьком и унизительном опыте. Публикация стала бы резкой критикой отношения к женщине в странах совершенно разной культуры. С тех пор и до сегодняшнего утра ни Хади, ни я ничего о ней не слышали. Тебе лучше быть в курсе. Как я и сказала, реабилитировать Терри преждевременно, но в понедельник ночью он ее не убивал — это факт.

— С Галлахером ты уже поделилась?