Патриция Корнуэлл: Точка отсчета

Сомнений не оставалось: последнее слово будет за Кэрри. Но мне было все равно. Все чувства во мне умерли. В поисках тишины я вышла во двор, где бегонии и смоковницы соперничали с буйно разросшейся травой в борьбе за солнце, и опустилась на старую мраморную скамейку.

Я нашла племянницу в узорчатой тени громадных дубов, возле запущенных, но не потерявших силу желтых и красных кустов гибискуса.

— Пора домой, Люси.

Мы сидели на твердом, холодном камне, всегда ассоциировавшемся у меня с кладбищем.

— Надеюсь, он умер до того, как они сделали это с ним, — снова сказала Люси.

Мне не хотелось ни о чем думать.

— Надеюсь, он не страдал.

Через окутывавшую сознание пелену неприятия и отупения начала проклевываться злость.

— Именно этого Кэрри и добивалась. Чтобы мы изводили себя такими вот мыслями. Тебе не кажется, что она и без того отобрала у нас слишком много? Может быть, хватит?

Люси не нашлась что ответить.

— АТО и полиция управятся здесь без нас, — продолжала я, беря ее за руку. — Пора домой. А потом будем жить дальше.

— Как?

— Еще не знаю, — честно ответила я.

Мы поднялись и вместе обошли дом, вернувшись к машине, возле которой Макговерн разговаривала с одним из агентов. При виде нас ее жесткий взгляд смягчился сочувствием.

— Если нас отвезут к вертолету, — твердо сказала Люси, — я отведу его в Ричмонд и передам пограничному патрулю. Надеюсь, вы не против.

— Не уверена, что тебе стоит садиться в вертолет. — В голосе Макговерн снова послышались начальственные нотки.

— Не волнуйтесь, я в полном порядке, — все так же твердо ответила Люси. — Кроме того, кто-то же должен вернуть его на место. Вертолет нельзя оставлять на футбольном поле.

Поколебавшись, Макговерн кивнула и открыла дверцу «иксплорера».

— Ладно. Залезайте.

— Я оставлю план полета, — сказана Люси, усаживаясь впереди, — так что вы сможете отслеживать нас, если захотите.

— Хорошо. — Макговерн включила двигатель и связалась по радио с кем-то из агентов в доме. — Позовите Марино.

Через несколько секунд мы услышали голос Марино:

— Что там?

— Они улетают. Вы с ними?

— Нет, останусь на земле. Надо помочь ребятам здесь.

— Понятно. Спасибо.

— Передайте им, чтобы соблюдали осторожность.

Полицейский, патрулировавший кампус на велосипеде, все еще стоял возле вертолета, когда мы остановились неподалеку от футбольного поля. На кортах играли в теннис, у ворот перекидывали мяч несколько парней. Голубое небо, легкий ветерок, едва трогающий листья деревьев. Как будто ничего и не случилось. Как будто ничего и не могло случиться. Пока Люси проверяла системы, мы с Макговерн сидели в машине.

— Что вы собираетесь делать?

— Опубликовать их фотографии, дать информацию через все возможные средства. Вероятно, кто-нибудь их опознает, — ответила она. — Им же надо где-то есть. Надо где-то спать. В конце концов ему необходимо авиационное топливо. Без него он много не налетает.

— Странно, что их не обнаружили раньше. При дозаправке, взлете, посадке. Непонятно, как такое могло случиться.

— Все указывает на то, что у него в гараже имелись большие запасы горючего. Кроме того, есть ведь немало маленьких аэродромов, где можно приземлиться и заправиться без всяких проблем. К тому же в неконтролируемом воздушном пространстве ему вовсе не обязательно связываться с наземными службами. Марка не такая уж редкая. И все-таки, — она взглянула на меня, — его заметили. Заметили мы, заметил кузнец, заметила директор «Кирби». Мы просто не понимали, на что смотрим и что видим.

— Да, наверное.

Настроение успело испортиться почти окончательно, на сердце было тяжело. Мне не хотелось возвращаться домой. Мне вообще никуда не хотелось. Все изменилось, словно небо затянули серые тучи, и в душу заполз холод, укрыться от которого было негде. В голове вертелись десятки вопросов и ответов, решений и догадок. В ушах стоял крик, а когда крик затихал, я видела его. В темном курящемся мусоре. Я видела его лицо под прозрачным пластиком.

— Кей?

Я вздрогнула.

— Как вы себя чувствуете? Что собираетесь делать?

Прежде чем заговорить, мне пришлось сделать глубокий вдох.

— Вы же сами видите, Тьюн. — Голос прозвучал сухо, глухо и незнакомо, как будто за меня говорила старуха. — Пока справляюсь. Дальше — не знаю. В том, что касается будущего, я ничего не знаю и ни в чем не уверена. Но я знаю, что все испортила, все провалила. Кэрри обыграла меня, и в результате Бентон мертв. Его нет, а они есть и готовы продолжать. Может быть, они уже убили кого-то еще. А у меня ничего не получилось.