Франк Тилье - Переломы

[…] Даже будучи совершенно обособленным персонажем, Мирабель полностью осознает, что по отношению к Алисе она играет роль защитницы. Она сразу стала воспринимать себя как «добрую соседку, живущую на ферме неподалеку» и взяла Алису под свое крыло.

После долгих сеансов, в ходе которых Мирабель не произносила ни слова, она наконец доверилась мне. В глубине души я думаю, что эти разные персонажи только и ждали момента, чтобы высказаться, и что они, точно так же как и Алиса, с самого начала относились к терапии всерьез и очень добросовестно. Кроме того, все они прекрасно понимали, какая опасность им угрожает: Клод Дехане ни в коем случае не должен был знать, что они посещают психиатра.

Когда Мирабель исчезала, Алиса становилась прежней Алисой — застенчивой и растерянной маленькой девочкой. Я представляю себе ее в начальной школе, она освобождена от занятий спортом и от участия в рискованных мероприятиях. Алиса не понимает, почему отец ничего не позволяет ей, тогда как ее сестра Доротея совершенно свободна в поступках. Именно в это время, услышав, как девочка открыто говорит о несуществующем персонаже, родители должны были бы забить тревогу. Почему они не реагировали?

Несмотря на частые болезни, на присутствие Мирабель по вечерам и Доротеи — время от времени, Алиса вначале училась более или менее нормально. Она неплохо успевала, особенно ее интересовали литература, естественные науки и рисование. В школе, среди других детей, она чувствовала себя вполне комфортно. Однако, возвращаясь на ферму, она сразу начинала испытывать какое-то гнетущее чувство. Алиса до сих пор не знает, откуда оно появлялось. Но другие персонажи знают.

[…] В этот период, чрезвычайно важный для развития ребенка (социализация, необходимость общения с другими людьми и так далее), ситуация стала ухудшаться. Во время сеансов Алиса рассказывала мне о черных дырах, в которые проваливалась начиная с восьми лет, причем иногда — средь бела дня. Это случалось с ней главным образом на ферме. И причину я понял благодаря Николя.

Жюли морщится. Тяжело читать, как Люк описывает наказания. Николя, настоящий мученик, принимал на себя боль Алисы… Психиатр рассказывает о горячих душах, об эпизоде с собакой в сарае, а также о заборах крови.

[…] Николя рассказал мне, что его отец придумал каждые три месяца брать у него кровь. Эту кровь он хранил в морозильнике, чтобы в случае какой-то «беды» можно было сделать переливание. Именно тогда у Алисы развился страх перед иголками и кровью (фобия подтипа «кровь-укол-несчастный случай»).

[…] По-своему Клод Дехане хотел защитить свою дочь, и, как мне кажется, он, несмотря на всю свою испорченность, всегда любил ее. Разрушительной любовью. Само собой разумеется, неоднократное взятие крови оказывало катастрофическое влияние на здоровье и без того очень слабенькой девочки. Ведь известно, что в норме кровь можно брать только у здоровых людей, весящих не менее 50 килограммов…

Если бы Алиса росла без помощи Николя, она, наверное, стала бы жертвой какого-то механизма саморазрушения, а это открыло бы путь для развития шизофрении или психопатии или же могло привести к самоубийству в подростковом возрасте.

[…] Алисе исполнилось десять лет и, как ни странно, несчастный случай, произошедший с ее матерью (падение с лестницы, приведшее к развитию синдрома «запертого внутри»), не сильно взволновал ее. Алиса может спокойно рассказывать об этом эпизоде. Он мало что значит для девочки, которая воспринимала мать как отстраненное и постоянно отсутствующее существо, никогда не уделявшее ей особого внимания. Важнее всего для Алисы то, что она может оставаться с отцом и заниматься своей собакой.

[…] В первых классах средней школы приступы диссоциативного расстройства стали развиваться у Алисы прямо на занятиях. Она не говорила об этом никому, так как очень стеснялась и боялась реакции одноклассников, которые стали бы называть ее ненормальной и «дебилкой». Страх оказаться непохожей на других, страх перед стыдом, безусловно, способствовал тому, что Алиса впервые решилась обратиться к психиатру только в двадцать четыре года.

Вернемся в класс. Если два персонажа в общем редко заявляли о себе, поскольку появлялись главным образом на ферме, третий персонаж, куда более сильный и волнующий, полностью занял мысли Алисы. Придуманная Доротея, существовавшая в сознании Алисы, постепенно превратилась в совершенно отдельную личность. Доротея, настоящая Доротея, выросла в мозгу Алисы, приобрела объем и постепенно «втянула в себя» воображаемый персонаж. Думаю, что это слияние произошло постепенно в период между январем 1995 года (первая запись в дневнике Доротеи) и концом сентября 1997 года, когда воображаемый персонаж совершенно исчез после того, как отец «виртуально похоронил» Доротею…