Луи Бриньон - Киберпираты

который по планам должен был лететь в Венесуэлу. Бренда сидела в кресле и

с некоторым недоумением наблюдала за Аней. Та никак не могла успокоиться.

Она вышагивала по салону и постоянно выглядывала в открытую дверь

самолёта, перед которой по непонятной причине всё ещё стоял трап. «Может

быть, она ещё кого-нибудь ждёт?» – думала Бренда и чувствовала, как

нервозность Ани постепенно передаётся ей. В очередной раз выглянув в

дверь, Аня внезапно издала до того дикий вопль, что Бренда подпрыгнула в

кресле. Потом Аня начала визжать и бросившись к Бренде, крепко обняла и

поцеловала её.

«Да что это с ней!? – в смятении думала Бренда, наблюдая за весьма

необычным и странным поведением Ани. Но дальнейшее…привело её в состояние

холодного ужаса. Вначале она услышала шум подъехавшей машины, а вслед за

ним…в дверях самолёта показалось…большое автомобильное колесо. Его

затащили внутрь трое афроамериканцев довольно странного вида. Они

прислонили колесо к одному из десяти кресел, затем молча вышли, а через

минуту вернулись держа в руках какие-то чемоданчики. Бренда раскрыв рот

смотрела на все эти комбинации. Но на этом всё не закончилось. Незваные

гости открыли свои чемоданчики и начали доставать оттуда странные

инструменты. Одновременно с этим Бренда увидела, что Аня кому-то звонит.

Она коротко поговорила с кем-то на русском языке. Бренда ничего не смогла

разобрать из её слов, как и из всего происходящего. Она перевела взгляд на

афроамериканцев. Все трое надели странные перчатки. У одного в руках был лазер. Второй держал кусачки. Бренда собиралась спросить, что происходит,

но в это время раздался возбуждённый и напряжённый голос Ани.

- Сейчас вырубим спутник. У вас будет три минуты на всё!

Все трое молча кивнули. Аня подняла руку держащую сотовый телефон. Она,

как и остальные замерла в напряжённом ожидании. Телефонный звонок

мгновенно разорвал и тишину и бездействие.

-Пора! – сразу же крикнула Аня.

Не успели отзвучать её слова, как один из троих нажал болт на диске

колеса. Механизм открылся, а вслед за этим…Бренда издала слабый крик и

вскочила с места…оттуда вытащили еле живого…Павлова. Его быстро уложили на

кресло, а левую ногу, на которой был электронный обруч, закинули за ручку

таким образом, чтобы она свисала в воздухе, ничего не касаясь. Вслед за

этим, человек с лазером нагнулся над обручем. Он направил прибор на обруч.

Загорелся красный луч. Павлова начало трясти, а вслед за этим он потерял

сознание. Лазер погас, оставив тонкий разрез в обруче. Двое других

склонились над ногой Павлова. Один поднёс к обручу кусачки, другой

развернул плотный пакет под ногой. Одно движение кусачками и…обруч

раскрылся и слетел прямо в подставленный пакет. В считанные секунды после

этого, чемоданчик был собран. Взяв его и пакет с обручем, все трое вышли

из самолёта, так и не проронив ни единого слова, прихватив с собой уже

пустое колесо. Микроавтобус рванулся с места и полетел вдоль края взлётной

полосы. Из кабины показался пилот. Он обменялся с Аней понятными только им

двоим взглядами. Сразу после этого пилот откатил назад трап и закрыл дверь

самолёта. Проделав всё это, он коротко спросил:

-Взлетаем?

-Взлетаем, – подтвердила Аня.

Пилот прошёл на своё место. Вскоре оттуда донёсся его голос. Пилот

запрашивал диспетчера разрешение на взлёт. Едва самолёт покатился по

взлётной полосе, обе женщины одновременно бросились к Павлову и

захлопотали над ним.

Практически в это же время на пульте управления тюрьмы Сан Квентин

появился сигнал. Охранник с удивлением смотрел на мигающую точку. Включив

рацию, он спросил:

-Мы отправляли заключённого 437 куда-нибудь?

-Нет, – раздался в ответ удивлённый голос, – а почему ты спрашиваешь?

-У меня сигнал от него поступает в тридцати милях отсюда!

Болт с превеликим злорадством вслушивался в звуки тревоги, которая

означала, что из тюрьмы Сан Квентин впервые совершён побег.

В кабине самолёта раздался голос пилота.

-Мы пересекли границу штатов!

Аня в который раз радостно взвизгнула, услышав эти слова. После этого, она

снова бросилась обнимать и целовать отца, который успел очнуться, но до

конца не пришёл в себя. Случившееся настолько потрясло Павлова, что он всё ещё не мог поверить в своё освобождение. Он только молча переводил