Мэри Кларк - На улице, где ты живёшь

Со времени встречи в субботу в доме Уилла Стаффорда Рейчел то возмущалась вопросами, которые были им там заданы, то настойчиво пыталась понять, почему следователь Дагган так подробно расспрашивал ее о потерянном шарфе.

— Ты не думаешь, что он мог иметь какое-то отно-шение к смерти Марты, Клейтон? — несколько раз спрашивала она мужа. И затем, отвечая на свой собственный вопрос, находила такую возможность невероятной и нелепой.

Клейтон ей не противоречил.

«Твой потерянный шарф имеет самое непосредственное отношение к смерти Марты, и ты впутала меня во все это, внушая всем и каждому, что ты просила меня положить этот чертов шарф в карман», — вертелось на языке Уилкокса, но он сдержался.

Открыв дверь, Клейтон удивился. Он ожидал увидеть следователя Даггана, а вместо него на пороге стояла маленькая женщина с поджатыми губами и внимательным взглядом серых глаз.

Она еще не успела открыть рот, как он догадался, что перед ним журналистка. И все же ее вопрос ошеломил его своей неожиданностью:

— Доктор Уилкокс, шарф вашей жены потерялся в тот вечер перед исчезновением Марты Лоуренс. Почему полиция задает так много вопросов по этому поводу?

Клейтон Уилкокс судорожно стиснул ручку двери и потянул ее на себя.

— Доктор Уилкокс, меня зовут Реба Эшли, — поспешно заговорила женщина. — Я корреспондент «Нэшнл дейли». Прежде чем я напишу о потерянном шарфе в своем материале, с вашей стороны было бы благоразумнее ответить на несколько вопросов.

Уилкокс подумал минуту, затем приоткрыл дверь пошире, но в дом ее не пригласил.

— Я представления не имею, почему полиция интересуется шарфом моей жены, — сказал он размеренно. — Точнее говоря, они спрашивали, не пропадало ли вообще что-нибудь в тот вечер. Моя жена сняла шарф и попросила меня положить его рядом с ее сумочкой, которая лежала на столике у зеркала в холле.

— Если я не ошибаюсь, ваша жена сообщила полиции, что просила вас положить ее шарф в карман вашего пиджака, — уверенно сказала Эшби.

— Моя жена просила меня положить его рядом с ее сумочкой, что я и сделал. — Уилкокс почувствовал, как у него на лбу выступил пот. — Шарф был на виду у всех, и кто угодно мог взять его.

Это только и было нужно Ребе Эшли.

— Но зачем кому-то надо было брать шарф? Вы хотите сказать, что шарф украли?

— Я ничего такого не хочу сказать, миссис. Может быть, кто-то просто достал шарф из-под сумочки.

— А зачем бы это делать, если ни у кого не было намерения его украсть?

— Понятия не имею! А теперь, с вашего разрешения...

На этот раз Клейтон Уилкокс захлопнул дверь, не обращая внимания на следующий настойчивый вопрос Ребы:

— Доктор Уилкокс, вы знали доктора Лиллиан Мэдден?

Ответа она не получила — за дверью воцарилась тишина.

Снова усевшись за стол, Уилкокс тупо уставился на включенный экран. Написанные слова были лишены для него всякого смысла. Он не сомневался, что Реба напишет статью, которая произведет сенсацию. Он неизбежно окажется в центре внимания. Как глубоко станет ее паршивая газетенка копать его прошлое? Как далеко в расследовании этого прошлого уже ушла на этот момент полиция?

Если верить газетам, все карточки пациентов доктора Мэдден были уничтожены. Все ли? Может быть, ему все же следовало признаться, что он с ней консультировался?

Зазвонил телефон. «Успокойся, — приказал себе Уилкокс, — ты должен быть абсолютно спокойным».

Звонила Эмили Грэхем, спрашивавшая, может ли она заехать вернуть книги.

— Конечно, — сказал он ровным голосом. — С удовольствием встречусь с вами снова. Приезжайте прямо сейчас.

Положив трубку, он откинулся в кресле. Образ Эмили Грэхем возник в его воображении.

Темно-каштановые волосы, схваченные гребнем на затылке, падающие на лоб и шею локоны...

Тонкий орлиный нос...

Густые темные ресницы...

Клейтон Уилкокс вздохнул и опустил руки на клавиатуру. Он начал писать.

«Его потребность была настолько неуемна, что даже чудовищные последствия того, что он собрался совершить, не могли остановить его».

В понедельник утром Роберт Фриз поссорился с Натали. Причиной ссоры отчасти послужила назначенная встреча с Домеником Бонетти, предполагаемым покупателем «Бродяги».

Проведя, как обычно, ночь без сна, он вышел в половине седьмого на пробежку, надеясь снять этим напряжение. Фриз понимал, что ему потребуется вся его уверенность, когда он встретится с Бонетти.