Мэри Кларк - Мое время — ночная пора

Картер так же грубо заявил, что поскольку сам никогда ни на что не жертвует, то и проблем таких не имеет. Потом Джек Эмерсон последовал их примеру и начал хвалиться, что пожертвовал Стоункрофту полмиллиона долларов на новый узел связи.

Только мы с Марком ничего не сказали, подумала Джин. Я внесу пожертвование, но на стипендии, а не на строительство.

Она больше не хотела думать о Марке.

Посмотрела на часы. Без четверти пять. Что надеть вечером? Не так уж много одежды с собой. Неизвестно, что за люди приемные родители Лили. Одеваются небрежно или придерживаются формальностей? Коричневые твидовые пиджак и брюки, пожалуй, подойдут лучше всего. Как говорится, на все случаи жизни.

Снимки, что делал фотограф в доме ректора Даунза, наверняка выйдут ужасными. Ни один из мужчин даже не попытался улыбнуться, а вот сама она растянула рот до ушей. А когда явился этот наглый Джейк Перкинс и попросил всех сняться для «Газетт», ректора Даунза чуть инфаркт не хватил. Но стало жаль бедного парня, ведь Даунз практически вышвырнул его за дверь.

Она надеялась, что Джейк не собирается поступать в Джорджтаун, хотя, безусловно, с этим парнем не соскучишься.

Мысли о Джейке вызвали на губах Джин улыбку, на минуту ослабив напряжение, копившееся с тех самых пор, как она узнала о предстоявшей встрече с приемными родителями Лили.

Улыбка исчезла столь же быстро, как и появилась. Где сейчас Лаура? — подумала она. Сегодня пятый день, как она исчезла. Не могу же я оставаться тут бесконечно. На следующей неделе у меня лекции. Почему я так упорно считаю, что она позвонит мне?

Нет, сегодня уже не заснуть, окончательно решила она. Слишком рано вставать, но можно почитать. Вчера она едва взглянула на газету и не знает, что происходит в мире.

Она подошла к столу, взяла газету и вернулась в кровать. Подложила подушку под спину и принялась за чтение, однако глаза начали слипаться. Погрузившись в тревожный сон, она не почувствовала, как газета выпала из рук.

Без четверти семь зазвонил телефон. Когда Джин увидела, который час, у нее сжалось горло. Случилось что-то плохое, подумала она. Что-то с Лаурой... а может, с Лили! Она схватила трубку.

— Алло!

— Джинни... Это я.

— Лаура! — вскричала Джин. — Где ты? Как ты? Лаура плакала навзрыд, и поэтому трудно было разобрать ее слова.

— Джин... помоги. Мне так страшно. Я сделала такую... мерзкую... гадость... Прости... Факсы... насчет... насчет Лили.

Джин напряглась.

— Ты никогда не встречалась с Лили. Я знаю.

— Робби... он... он... взял... ее... расческу. Это... была... его... идея.

— Где сейчас Робби?

— Едет... в Калифорнию. Он... сва... свалил все... на меня. Джинни, давай встретимся... прошу тебя. Только одна, будь одна.

— Лаура, где ты?

— Я в... мотеле... Кто-то... узнал меня. Я должна... идти.

— Лаура, где мы можем встретиться?

— Джинни... Смотровая площадка...

— В смысле, смотровая площадка в Сторм-Кинг-парке?

— Да... да...

Лаура разрыдалась еще громче.

— Убью... себя...

— Лаура, слушай меня, — выпалила Джин. — Я приеду через двадцать минут. Все будет хорошо. Я обещаю тебе, все будет хорошо.

На другом конце провода Филин быстро оборвал связь.

— Вот это да, Лаура, — сказал он одобрительно. — Ты актриса что надо. Исполнение тянет на «Оскара».

Лаура упала на подушку и отвернулась от него. Рыдания стихли, она судорожно вздыхала.

— Я сделала это лишь потому, что ты обещал не трогать дочь Джин.

— Так и будет, — сказал Филин. — Лаура, ты наверно голодная. Со вчерашнего утра у тебя во рту и крошки не было. Я не могу обещать тебе кофе. Продавец из закусочной, что под холмом, чересчур назойлив и любопытен, так что я поеду в другое место. Но смотри, что еще я принес.

Она не отвечала.

— Поверни голову, Лаура! Смотри на меня!

Она устало подчинилась. Опухшими глазами она увидела, что он держит три полиэтиленовых пакета. Филин рассмеялся.

— Это подарки, — пояснил он. — Один тебе, второй — Джин, третий для Мередит. Лаура, угадай, что я с ними сделаю? Отвечай мне, Лаура! Угадай, что я с ними сделаю?

— Прости, Рич. Никто и никогда не убедит меня, что у Глории Мартин, одной из стоункрофтских сотрапезниц, после смерти совершенно случайно оказался в руке оловянный филин, — решительно сказал Сэм.

То была еще одна бессонная ночь. После звонка Джой Лэкоу он прямиком направился в контору. Из вифлеемского полицейского управления пришло дело о самоубийстве Глории Мартин, и они вместе анализировали каждое слово, равно как и газетные сообщения.