Мэри Кларк - Ты мне принадлежишь

— И что стало с мужем?

— Его жизнь переменилась. На следующий год он снова женился, и сейчас его просто не узнать. Того человека, что когда-то обратился ко мне за помощью, больше нет. И вот что меня больше всего поразило: когда теряешь того, кого любишь, самое мучительное — не знать, что случилось с ней... или с ним. Вот это и навело меня на мысль об изучении других дел о бесследно пропавших женщинах.

— Как вы отбирали случаи для своей книги?

— Я очень скоро понял, что чаще всего в основе исчезновения лежит преступление. Исходя из этого, я стал смотреть, каким образом женщины попадают в те или иные ситуации, ну а потом предложил несколько советов, как этих ситуаций избежать, чтобы ничего подобного больше ни с кем не случилось.

Во время разговора со стола убрали тарелки из-под закусок и подали горячее. За едой Сьюзен продолжала задавать серьезные вопросы, перемежая их вежливыми замечаниями о поданных блюдах (превосходных) и о других нью-йоркских ресторанах (Нью-Йорк — это праздник для тех, кто любит поесть).

Дон Ричардс доел свою дуврскую камбалу до последнего кусочка и откинулся на спинку стула.

— Мне показалось, что это был вечер вопросов и ответов, причем экзаменуемым был я, — добродушно усмехнулся он. — Я рассказал вам о себе. Давайте для разнообразия поговорим о вас, Сьюзен. Как я уже сказал, я моряк. А вы какой спорт предпочитаете?

— Я много катаюсь на лыжах, — ответила Сьюзен. — Мой отец был первоклассным горнолыжником, он и меня научил. Вы говорите, что ваш отец брал вас с собой в плавание. Так и мой брал меня с собой, когда ездил на лыжные курорты. Мать не выносит холода, и сестра тоже, лыжный спорт ее не интересовал, поэтому у нас с отцом была масса времени друг для друга.

— Вы все еще катаетесь вместе?

— Нет, боюсь, он навсегда забросил лыжи.

— С тех пор, как женился во второй раз?

— Да, примерно в это время.

Сьюзен порадовалась, что как раз в эту минуту к столику подошел официант с десертным меню. Ей хотелось побольше узнать о Дональде Ричардсе, и вот пожалуйста — приходится отвечать на вопросы о себе.

Они единодушно решили отказаться от десерта и заказали кофе. Когда кофе был подан, Ричардс заговорил о Тиффани.

— Грустно было слушать ее сегодня. Она страшно уязвима, вы не находите?

— Я думаю, она отчаянно нуждается в любви. Ей нужно влюбиться, нужно, чтобы ее любили, — согласилась Сьюзен. — Похоже, этот Мэтт для нее — единственный свет в окошке. У нее ни с кем не было более серьезных отношений. Он для нее воплощение того, что ей нужно. Романтической мечты.

Ричардс кивнул.

— Держу пари, если этот Мэтт и позвонит ей, он не станет благодарить ее за то, что она раздула по радио целую историю из пустячного сувенирного колечка, которое он ей подарил в минутном порыве. Подобные вещи отпугивают мужчин.

«Он что, старается преуменьшить значение кольца?» — спросила себя Сьюзен. В памяти у нее всплыли слова песни «Ты мне принадлежишь»:

Любуйся пирамидами на берегах Нила,

Встречай рассвет на тропическом острове...

Когда они вышли из ресторана, Ричардс подозвал такси. Они сели в машину, и он дал шоферу ее адрес. Потом робко взглянул на нее.

— Я не умею читать мысли. В телефонной книге вы значитесь как С. К. Чандлер. Что означает это "К"?

— Коннелли. Девичья фамилия матери.

Когда они доехали до ее дома, он велел шоферу подождать, а сам пошел провожать ее до дверей квартиры.

— Ваша мать может вами гордиться, — сказала Сьюзен. — Вы безупречный джентльмен.

Она вспомнила об Алексе Райте, который всего два дня назад сделал то же самое. Два безупречных джентльмена за три дня. Неплохо.

Ричардс взял ее за руку.

— Кажется, я уже поблагодарил вас за приятную компанию в самом начале вечера. Теперь я хочу поблагодарить вас еще более горячо. — Он внимательно заглянул ей в глаза и добавил: — Не бойтесь комплиментов, Сьюзен. Вы их боитесь, я же вижу. Спокойной ночи.

Он ушел. Сьюзен заперла дверь на оба замка и на минуту прислонилась к ней, пытаясь разобраться в своих чувствах. Потом она подошла к телефону и взглянула на автоответчик. Ей поступило два сообщения. Первое было от матери: «Позвони мне в любое время до полуночи».

Было без четверти одиннадцать. Не прослушав второе сообщение и скрестив пальцы, чтобы ничего страшного не стряслось, Сьюзен начала набирать номер.

Мать явно нервничала, это было заметно даже по голосу, когда она, едва ответив на приветствие Сьюзен, начала объяснять причину своего звонка.