Уоррен Мерфи: Последний порог

– Назовем это даром оставшемуся в живых, – ответил Римо.

– Даром оставшемуся в живых? Я вас не понимаю.

– Сейчас поймете, – пообещал Римо. – Красивый у вас канделябр.

– Благодарю вас.

– Не за что. Это ведь его получили вы от магазина “Лайт Сити” за то, что решили в их пользу ту территориальную тяжбу?

– Кто вы такой?

– А стол – от мебельного магазина “Джилберстад”, так? Когда суд с вашей легкой руки вынес решение, что они могут перекрывать тротуар в дни распродаж. Тогда еще, помнится, из-за этого на улице задавило ребенка; он умер.

– Мне не очень нравится направление, которое принимает наш разговор, – заявил судья. – Кто вы такой, собственно? И какое вам до всего этого дело?

– Спешу сообщить вам, что в этот раз вам выпала честь приобщиться к одной весьма давней и богатой американской традиции.

– В самом деле?

– О, да. Каждый год примерно в это время организация, которую представляю я, выбирает самого продажного судью Соединенных Штатов – и мы поздравляем его на свой лад.

– Как именно? – спросил судья Амброуз.

– Ну, например, в прошлом году... помнится, это был мировой судья из Ньюарка, Нью-Джерси... его мы просто переехали на стоянке. А вот за год до этого одного ревизора из Атланты, штат Джорджия, мы утопили в бочке с самогоном – он годами взимал его с подпольных торговцев спиртным. И вот в этом году вам выпала великая честь пополнить ряды счастливцев. – Римо улыбнулся судье той особой улыбкой, в которой даже при желании нельзя было отыскать ни грамма тепла; само собой, веселья было в ней еще меньше.

– Думаю, что наш разговор окончен, – судья демонстративно встал.

– И не в вашу пользу, – кивнул Римо. – Каждый год мы считаем целесообразным избавляться от одного пройдохи вроде вас – для того, чтобы остальным это послужило уроком. Чтобы они знали, что есть некто, контролирующий каждый их шаг – и их черед тоже когда-нибудь непременно наступит. В этом году, например, наступил ваш черед.

Судья Декстер Т.Амброуз уже открыл рот, чтобы вызвать дежурного полицейского, который, как он знал, караулил за дверью его кабинета. Но прежде чем из горла его успел вырваться хотя бы один звук, Римо ткнул его пальцем в адамово яблоко, и судья, захрипев, опустился на место.

– Рассказать об этом кому бы то ни было вам уже не придется, – заявил Римо, в мгновение ока очутившись у левого плеча судьи, – но вы, конечно, имеете право знать, от чьих рук умрете. Видите ли, есть такая организация под названием КЮРЕ, – и мы боремся со злом; вот в чем дело.

Он слегка ослабил пальцы, сдавившие горло судьи.

– Но к... кто вы?

– Просто ваш старый друг, любитель весны, хорошей погоды и равного для всех правосудия, – осклабился Римо. Он не двинулся, но три его пальца вошли точно между лбом и переносицей судьи, проникнув глубоко в вязкую серую массу мозга.

Судья кивнул, попытался вдохнуть, но лишь бессильно сполз с резного высокого стула, подаренного ему мебельной фирмой “Ацтек” за выданное им разрешение установить в жилой зоне большую неоновую вывеску, – и перестал быть живым, еще не коснувшись пола.

Римо аккуратно всунул десятитысячную банкноту в нагрудный карман. Его шеф, достопочтенный доктор Харолд В.Смит, имел привычку расстраиваться, если Римо сорил деньгами.

Оглядевшись вокруг, Римо понял, что в кабинете судьи есть только одна дверь – та самая, что ведет в зал заседаний; и Римо знал, что с той стороны ее стерегут полицейские. Остановить его они, разумеется, не могли – но Римо не хотелось лишнего шума, и, кроме того, сами эти ребята ведь ничего плохого ему не сделали. Нет, через дверь отпадает.

Поэтому Римо отворил большое окно кабинета, который располагался на втором этаже, и... вышел наружу. Пролетев несколько футов, он уперся ладонями в шершавую кирпичную стену здания. Его ступни в долю секунды нащупали горизонтальную щель между кирпичами. И Римо, вжавшись в стену, повис, словно муха на потолке, и начал медленно перемещаться ниже и ниже, прилипая к шершавой поверхности кирпичей ладонями, считая ступнями горизонтальные щели, пока до земли не остался какой-нибудь фут – а затем сошел прямо на тротуар, как будто стена была для него чем-то вроде садовой стремянки.

Такстон, Северная Дакота, был слишком маленьким городом для серьезных транспортных проблем, поэтому Римо удалось без труда отловить один из трех городских таксомоторов и прибыть в аэропорт, имея в запасе массу свободного времени.

Восемь часов спустя Римо уже стоял перед отелем “Шератон” в Нью-Хейвене, штат Коннектикут.