Уоррен Мерфи - Последний оплот

Они оба рассмеялись, и Римо спросил:

– Кто хочет это знать?

– Кто знает? – Зава засмеялась еще сильней.

– Кого это интересует? – спросил Римо, и Зава залилась смехом так, что из глаз у нее потекли слезы. Она пыталась захлопать в ладоши, но никак не могла попасть ладонью в ладонь. Наконец-то, решил Римо, его час настал.

Он наклонился и прошептал ей в ухо:

– Меня прислали оберегать ваши бомбы. Хотите, я покажу свое большое красное удостоверение?

Зава вскрикнула от восторга и чуть было не упала. Римо улыбнулся и вовремя поддержал ее. Она же, побагровев, как свекла, сотрясалась от хохота. Прохожие улыбались и обходили их стороной.

Зава взяла Римо за руки и уткнула лицо ему в грудь. Ее снова охватил приступ смеха, и она в изнеможении колотила его по лопаткам.

– Ой, не могу! – стонала она. – Но – хи-хи-хи! – могу сказать одно – ха-ха-ха! – И она громко икнула.

Римо понял, что воспользоваться ее состоянием вряд ли удастся. Он продолжал улыбаться и поглаживать ее по спине, пока она окончательно не пришла в себя. Внезапно он почувствовал, как она напряглась и высвободилась из его объятий. На лице Завы промелькнула тень испуга. Она снова вернулась в свое прежнее обличье девушки-солдата, только солдата, одержимого икотой.

– Вот что я вам скажу, – нарушил молчание Римо. – Попробуем-ка поиграть в ассоциации. Вы должны сказать первое, что вам придет в голову.

– Хвост.

– Рано. Я должен первым сказать слово.

– Дело.

– Господи, ну погодите же минуту! – взмолился Римо. – Вот теперь начали. Дом.

– Киббуц!

– Пустыня.

– Море.

– Работа.

– Игра.

– Смерть, – попытал счастья Римо.

– Секс, – отозвалась Зава.

– Судьба.

– Любовь.

– Бомбы.

– Ик! – икнула Зава.

– Что такое «ик»? – не понял Римо.

Зава еще раз икнула.

– Вот что, давайте поговорим где-нибудь в другом месте, – сказал Римо.

– Что, что? – переспросила Зава.

– Перенесем разговор.

– Обед.

– Что?

– Танцы.

– Танцы?

– Отлично, – сказала Зава. – Вот и договорились о свидании. Встречу вас у отеля попозже днем.

Она послала Римо воздушный поцелуй, который выглядел несколько искусственно, и исчезла в толпе.

Римо покачал головой. «Ну и солдаты теперь пошли», – подумал он.

Как гласит Талмуд, «лев рычит, когда он доволен, человек грешит, когда у него есть самое главное»...

– В Талмуде также говорится: «Жуй ртом, и тогда у тебя будет сила в ногах!»

– Опять ты меня победил! – рассмеялся Йоэль Забари. – Ну, что еще докладывает агент Фифер?

– В общем, больше ничего, – отозвался Тохала Делит. – Если не считать того, что она договорилась о новой встрече с этим самым Римо и надеется, что получит дополнительную информацию.

Они оба сидели на своих обычных местах. На коленях у Тохалы Делита были разные бумаги, а Йоэль Забари вертел в руках «фотокубик», который привез из Америки. Четыре стороны кубика содержали фотографии его детей, а верх был оставлен для портрета жены. Забари любил, размышляя, глядеть на родные лица.

– Наша Зава – отличный агент. Что она думает по поводу своего задания?

– Она считает, что и американец, и его восточный друг – большие эксцентрики, но, по ее мнению, оба обладают разрушительным потенциалом огромной мощности.

– Я не про то, – сказал Забари. – Я имел в виду ее состояние. Ты уверен, что она готова снова функционировать как секретный сотрудник?

Делит оторвал глаза от бумаг.

– Если вас смущает мой выбор, – начал он, – я всегда могу...

– Да нет, конечно, То. Разве я когда-нибудь сомневался в действенности твоих методов? Дело просто в том... Короче, Зава Фифер пережила тяжелую потерю, – напомнил Забари.

– Я решил, что лучшее средство от тяжких переживаний – это работа, – отозвался Забари.

– И ты, конечно, прав. Хм... – задумчиво произнес Забари. – А скажи, по-твоему, есть какая-то связь между двумя убитыми израильтянами и тремя террористами?

– Никакой! – ответил Делит.

– Никакой? – переспросил Забари.

– Абсолютно никакой.

Забари встал. Его левый глаз сверкал, и левая часть лица пылала румянцем.

– Плохо. Очень плохо! Либо это все совершенно фантастические совпадения, либо наши враги предпринимают огромные усилия, чтобы избежать столкновений с нами.

Он обошел кабинет. Миновал шкаф с книгами, шкаф с дипломами и грамотами, шкаф с семейными реликвиями и вернулся к письменному столу. Взял «фотокубик» и еще раз сделал круг, потом другой. Книжный шкаф, шкаф с наградами, шкаф с семейными реликвиями, письменный стол, снова и снова. Забари остановился, вертя в руках кубик, возле карандашного рисунка, изображавшего ракету со звездой Давида. Ракета неслась к зеленой луне, похожей на головку сыра.