Роберт Уилсон - Смерть в Лиссабоне

Фельзен расстегнул еще одну пуговицу. Человек напротив выпростал из одежды руки. Фельзен сунул руку под пальто и нащупал рукоятку пистолета. Все произошло так быстро, что Фельзен даже не успел шелохнуться. За какую-то долю секунды покрыв пять разделявших их метров, Абрантеш обхватил Фельзена руками и хлопнул его по спине.

— Bom Natal! — воскликнул он. — Счастливого Рождества!

И повел Фельзена обратно в дом, вверх по лестнице. Кликнув Марию, он велел ей позаботиться о муле, и она вышла через заднюю дверь. Мужчины прошли в гостиную, Абрантеш подкинул в камин несколько поленьев. Застывшее от холода лицо Фельзена отогрелось, и теперь кожа горела и побаливала. Абрантеш ушел в кухню и вернулся оттуда с бутылкой агуарденте и двумя стаканами. Он налил себе и Фельзену, и они выпили в честь Рождества. Абрантеш казался веселее, чем когда-либо.

— Слыхал я, что вы в Файуш наведались, — сказал Абрантеш невзначай, словно Фельзен ездил туда пропустить стаканчик.

— Начальник в Вилар-Формозу намекал на какие-то предстоящие нам трудности, я и решил взглянуть на мулов.

— И увидели, что они у меня в работе вот уже который месяц.

— Месяц?

— Я на них больше пятидесяти тонн переправил.

— Куда?

— На склад в Навашфриаше.

— Вы должны были предупредить меня. Мне было очень нелегко в Берлине объяснить недостачу.

— Простите, но я так сделал, потому что пошли слухи.

— Какие слухи?

— Что с вашим нападением на Россию военные действия… заканчиваются. Доктор Салазар теперь не так озабочен вторжением. Немцы слишком самонадеянны, как теперь поговаривают.

— Вы помните, как в октябре затонула «Карте Реаль»?

— И «Кассекель» тоже затонула. А это был один из лучших наших кораблей, в семь тысяч тонн водоизмещением.

— И вы по-прежнему считаете, что Лиссабону ничто не угрожает?

— Я считаю, что завтра вам стоит съездить в Вилар-Формозу, — сказал Абрантеш, — и отвезти начальнику рождественские подарки.

— Но я там был всего несколько дней назад, — возразил Фельзен.

— У них короткая память, — сказал Абрантеш.

— А нельзя поехать и взглянуть на вольфрам в Навашфриаше? — спросил Фельзен. — Он в надежном месте?

— Место надежное.

«Надежность» означала присутствие людей с автоматами, и Фельзен внезапно увидел себя лежащим среди камней и ракитника с изуродованным выстрелом лицом, но отделаться сейчас от Абрантеша он не мог. Он кивнул и внимательно поглядел на собеседника, но увидел лишь задубевшую кожу, крупные скулы и глаза, казалось, всецело занятые тем, чтобы не пролилось ни капли содержимого бутылки.

Что там говорил Позер в представительстве ему или еще кому-то насчет португальцев? Две вещи он говорил. Первая — что любой закон в Португалии можно обойти, и второе — что португалец никогда не нападает открыто. Преданно заглядывает тебе в глаза, а потом ударит в спину. Наверно, так было и с самим Позером. Фельзен возразил ему тогда, сказав, что с Германией конечно же ничего подобного не произойдет, и пруссак это проглотил, не поняв иронии.

Вдвоем с Абрантешем они разделили рождественский ужин, состоявший из жареной курицы и трески. Они выпили две бутылки довоенного вина, оставлявшего на нёбе теплый и спелый привкус лета.

Фельзен рано улегся в постель и курил в темноте, прихлебывая агуарденте из металлической фляжки. Пистолет он держал под подушкой. Спустя час он вышел на двор и, стоя с пистолетом в руке у двери, ведущей в дом, прислушался. Он услышал знакомое похрюкивание Абрантеша и странный присвист, который издавала Мария.

Утром он пил кофе и курил, не обращая внимания на непроницаемое лицо девушки. Ему было о чем подумать. Очень не хотелось пересекать границу в обществе Абрантеша, чтобы очутиться в Навашфриаше среди людей с автоматами. В десять утра проблема была снята приездом водителя службы безопасности, привезшего телеграмму из Лиссабона: Голландские и австрийские части вторглись в Тимор. Возвращайтесь в Лиссабон немедленно. Позер.

Он оценил употребленное Позером слово «вторглись». Он знал, что и Салазар отнесется к этому точно так же — как к вторжению и покушению на суверенитет Португалии.

— Какие-нибудь осложнения? — спросил Абрантеш с неожиданным интересом.

— С нашими трудностями на границе покончено, — сказал Фельзен. — Союзники совершили ошибку. Мне придется сейчас же выехать в Лиссабон. А вы позаботьтесь о том, чтобы сто девять тонн, которые вы храните в Навашфриаше, были переправлены в лагерь в Сиудад-Родригу. И больше никаких операций без моего ведома.