Жан-Мишель Тибо - Жан–Мишель Тибо Избранница богов

На время нескольких первых танцев Хирал удалилась в отведенную для нее комнату, чтобы довести до совершенства свою символическую красоту Перед зеркалом служанка помогла ей укрепить на затылке тяжелое ракоди1. Искуснейшая из храмовых танцовщиц сразу же ощутила в себе огромную силу. Ракоди позволяло отделить хорошее от плохого и уничтожить последнее с помощью жестов. К тому же это ракоди было уникальным — равного ему не нашлось бы во всей Индии. Стоило оно целое состояние: сто восемь крупных рубинов–кабошонов были закреплены в виде концентрических кругов на золотом вогнутом диске, в центре которого был изображен лебедь — птица, символизирующая чистоту.

Традиционное женское головное украшение.

— Теперь он точно по центру, — сказала прислужница, с восторгом глядя на Блистательную.

Хирал кивком выразила согласие. Она довольно долго смотрела на себя в зеркало, словно желая сохранить в памяти свой образ девадаси, которой она скоро перестанет быть.

— Я хорошо служила богу, — сказала она едва слышно, отстраняясь от зеркала.

Издалека донесся призывающий ее удар гонга. Восторженные почитатели ожидали Блистательную.

Похожая на богиню, она вошла в душный зал.

И стала танцевать.

Истек магический час. Безупречно гармоничные движения Хирал, танцующей нритту1, ни на мгновение не нарушили ритм, задаваемый музыкой и барабанами. Это было только начало, подготовка тела к настоящему танцу, но зрители этого не знали. Она танцевала на пределе своих возможностей, используя все три составляющих ангики абхинайи: ангу, то есть голову, руки, грудь, бока, талию и ступни; пратьянгу — плечи, предплечья, спину, живот, бедра, голени, запястья, локти и колени; упангу — глаза, брови, глазные яблоки, щеки, нос, рот, зубы, губы, язык, подбородок и лицо.

Пришел момент, когда божественное вдохновение наполнило все ее существо. Музыка изменилась, и божество сошло на землю.

Собравшиеся в комнате мужчины и женщины ощутили в полной мере его мощь и величие, а Хирал наконец позволила проявиться переполнявшим ее чувствам. Никогда прежде она так не танцевала — словно перед концом света. Свое сердце и душу она отдала Шиве, другим богам, человечеству. Растворилась в воздухе, стала землей, огнем и водой.

1 Технический танец, где движения и жесты преследуют чисто эстетические цели, без символического значения.

Ее любовь росла и изливалась в мир, она не знала границ. Ее любовь распространялась со скоростью света…

Мишель пережил немало тягостных минут после отъезда из Варанаси. Он торопился доставить заказчикам товар, опасаясь лишиться его в любую минуту — местные жители все чаще разбойничали на дорогах, грабили склады западных компаний и поджигали имения торговцев, привозивших товары из Европы.

Во всех землях, по которым пролегал его путь, зрело восстание. Гуру манипулировали сознанием толп, собиравшихся в храмах. Страна тонула в нищете. «Во всем виноваты англичане!» — повторяли жрецы, обращаясь за поддержкой к астрологам, своим извечным пособникам, которые кивали головами: мол, гороскопы говорят, что все несчастья Индии проистекают от присутствия на ее землях чужестранцев.

Было крайне необходимо как можно скорее добраться в центральные области страны, а оттуда двигаться на юг, где умы воспламенялись не так быстро. И в который уже раз Мишель сказал своим людям, что ночной отдых отменяется.

Он ехал бок о бок с Дхамой, глядя на звездное небо, когда чувственная волна накрыла его. Лицо Мишеля осветилось счастьем.

Хирал…

Любовь Хирал. Безграничная любовь.

Она была в его сердце. Он увидел Хирал танцующей и невольно вытянул руку, словно хотел удержать ее.

«Я больше никогда тебя не покину!» — пообещал он, мысленно направляя к ней всю мощь своей любви.

Саджилис, Украшенная, принцесса Хайдарабада, слушала пение медной трубы в храме. Жрец взывал к Вишне, прося позаботиться о бренном мире. Блаженная улыбка на мгновение тронула красивые черты молодой женщины и исчезла. Принцесса снова погрузилась в раздумья. Священная труба играла не для бога — хранителя всего сущего, чье огромное многорукое изваяние сияло в свете масляных ламп, не для жрецов, которые ему служили, не для верующих, смиренно возносивших ему молитвы в полутьме храмов. С присущим ей эгоизмом Саджилис придавала иное значение этим пронзительным, переворачивающим душу звукам. Труба возвещала скорое прибытие французского торговца Мишеля Казе–нова. Недавно к ее отцу, радже Кирату, прибыл от Казенова гонец сообщить о том, что тот со своим караваном пересек северную границу княжества Хайдарабад.