Таня Карвер - Суррогатная мать

— Не подходи, а не то я прыгну вниз!

Она остановилась.

— Бросьте, Мартин, не дурите. Если вы прыгнете отсюда, то просто свернете себе шею. Убьете себя.

— Не нужно мне было сюда приходить… — Мартин Флетчер заплакал. — Это я виноват. Во всем виноват я. Не нужно мне было сюда приходить…

— Перестаньте, Мартин, все не так уже и плохо. Давайте поговорим об этом…

Она попробовала подойти к нему поближе.

Он отодвинулся к краю подоконника.

— Я сказал не походить!

Марина осталась на месте.

— У меня ничего не осталось. Теперь уже совсем ничего. Только тюрьма, со всякими извращенцами и педиками…

— Мартин…

— Скажите Джемме, скажите Джемме… Я любил ее…

— Мартин, нет!

Но слова ее повисли в воздухе. Он прыгнул вниз.

— Через пять минут будет готово.

Слова Тони вернули Марину к реальности. Она пробормотала в ответ что-то невнятное и сделала еще глоток.

Вот так все и закончилось. Мартин Флетчер выбросился из окна, покончив с собой. А Фила рядом не оказалось, чтобы помочь ей. Чтобы спасти ее. Он пытался связаться с ней потом, когда узнал о случившемся. Но она не отвечала на его звонки. Правда, она знала, что он пытался звонить ей, но ее телефон был выключен. Он хотел сказать, что в лучшем случае задержится, а в худшем — не сможет сегодня прийти вообще. Произошло убийство, и его вызвали на место происшествия.

Но легче ей от этого не стало. И ничто не могло поправить ситуацию. Ей очень нужно было, чтобы он был рядом, а он не смог. И ничего с этим уже не поделаешь.

Она никак не могла отделаться от этого чувства. В ней говорила итальянская кровь, и от зова предков она никуда деться не могла. Если мужчина сказал, что придет, он должен прийти. Никаких вопросов, никаких отговорок. И если он этого не сделал, если подвел ее, то она имеет право обижаться на него.

Еще целую неделю она с криком вскакивала по ночам, видя перед собой лицо Мартина Флетчера и в ужасе просыпаясь. Каждый раз рядом с ней был Тони. Надежный, заслуживающий доверия Тони. Хороший человек, который был внимателен к ней, когда она в этом нуждалась.

Но она не могла больше появиться в университете. После того, что там произошло. Поэтому она уволилась и в дальнейшем решила работать самостоятельно.

А затем Марина выяснила, что беременна. Тони отнесся к этому хорошо. Он даже обрадовался. Она могла бы решить, что детская коляска у них в прихожей будет означать конец любой романтики, но, если уж на то пошло, Тони никогда не был особенно романтической натурой. Это также не означало конец его личной свободы, потому что он никогда никуда не уезжал.

Он всегда настаивал, чтобы она пила только безалкогольные напитки. Он даже завел разговор о том, чтобы переоборудовать кабинет наверху под комнату для ребенка, принялся предлагать разные цветовые решения и рисунки на стенах. Он дошел до того, что достал где-то каталог магазинов «Мазеркэр» и стал спрашивать ее мнение о детских колясках. Он явно получал удовольствие от ее беременности, и она очень жалела, что не может разделить его энтузиазм. В данной ситуации это только пугало ее, а иногда даже угнетало.

Она все-таки увиделась с Филом еще раз. Он ждал после работы в один из ее последних дней в университете. Она заметила его возле колонны в вестибюле и повернула в другую сторону. Он догнал ее.

— Прошу тебя, Марина, пожалуйста…

Она не остановилась.

— Пожалуйста…

Она продолжала идти, словно не узнавая его. В конце концов он понял, что его слова не действуют и она не собирается хотя бы замедлить шаг. Он остановился и отпустил ее. Отпустил из своей жизни.

Марина завернула за угол и оказалась в пустынном уголке студенческого городка. Она прислонилась к шершавой бетонной стене и тут уже дала волю слезам.

Потом она вернулась домой. Тони смотрел по телевизору передачу «Время вопросов». Пройдя мимо него, она направилась к лестнице и, поднявшись наверх, легла спать. Так для нее закончился Фил.

Пока снова не позвонил Фенвик…

Она опять выглянула в окно.

— Я уже накрываю на стол! — крикнул из кухни Тони.

Марина отозвалась, что это было бы здорово. Она снова посмотрела на медленно текущую реку. Она думала о погибшей женщине, о ее ребенке. И о Филе. Она пыталась прогнать его из своих мыслей, но он не уходил. Его взгляд был устремлен прямо ей в глаза.

— Я успею еще принять душ? — спросила она.

— Ну, все уже готово… — Тони вошел в гостиную и взглянул на нее. Заметив, какой она выглядит уставшей и измученной, он улыбнулся. — Давай. Принимай свой душ. Ничего, я подогрею.