Гленн Купер - Хроники мертвых

Она еще не монашенка, догадался Лука, иначе волосы были бы острижены. Девушка, проворная и стройная, будто олененок, остановилась как вкопанная, увидев молодого монаха. Лука поднял с земли рубашку и помахал ею. Дождь разошелся вовсю.

— Эй, вот она! — крикнул Лука девушке, улыбаясь.

Никогда не видел он лица прекраснее — идеальный подбородок, высокие скулы, зелено-голубые глаза, влажные губы и кожа, сияющая, как жемчуг, который он однажды видел в Лондоне на руке богатой дамы.

Элизабет только исполнилось шестнадцать. Она была олицетворением молодости и чистоты. Девушка приехала из Ньюпорта. Отец отдал ее в услужение графине Изабелле в Карисбрукский замок, когда девочке было всего девять лет. А два года спустя Изабелла подарила Элизабет монастырю. Сестра Сабелина лично выбрала девочку из всех предложенных. Сестра взяла ее за подбородок и, заглянув в глаза, сказала, что именно она больше всех подходит монастырю.

— Спасибо, — сказала Элизабет, когда Лука подошел к ней. Молодой голос звенел как колокольчик.

— Прости, она немного намокла. — Лука протянул рубашку Элизабет. Хотя их руки не соприкоснулись, он почувствовал вспыхнувшую искорку. Лука огляделся по сторонам. Рядом никого не было. — Как тебя зовут?

— Элизабет.

— А меня — брат Лука.

— Знаю. Я тебя видела.

— Где?!

Девушка опустила взгляд.

— Мне пора. — И убежала.

Лука смотрел ей вслед, и с тех пор прекрасный образ Элизабет часто затмевал мысли о его Боге и Спасителе, Иисусе Христе. Лука все чаще, будто бы случайно, проходил мимо сестринских спален. А Элизабет невзначай оказывалась поблизости: то раскладывала белье на камнях, то выливала воду. Увидев девушку, Лука не мог сдержать улыбку. Элизабет отвечала ему тем же. Они ни разу больше не разговаривали, но это не уменьшало очарования встреч. Только заканчивалась одна, как Лука уже мечтал о следующей. Он понимал, что такое поведение неприемлемо и мечты его нечисты, но никогда раньше он не испытывал ничего подобного и просто не мог вычеркнуть Элизабет из своих мыслей. Он раскаивался вновь и вновь, но все равно представлял, как проводит ладонью по ее шелковистой коже. Такие мысли чаще охватывали его перед сном, когда он лежал на кровати, силясь унять волнение в чреслах.

Лука возненавидел себя за это. С его лица исчезла улыбка. Душа металась. Он стал еще одним угрюмым монахом, медленно бредущим по монастырю. Лука знал, что заслуживает наказания, самого строгого, если не в этом мире, то после смерти уж точно.

Аббат Болдуин заканчивал молитву в храме Иосифа, когда Лука подошел к сестринским спальням, надеясь хоть мельком увидеть Элизабет. Утренний воздух звенел от холода, ветер щипал кожу, но Луке даже нравилось подобное самоистязание. На дворе не было ни души. Хоть бы она заметила его из окна на покатой крыше!

Его терпение вознаградилось. Когда Лука подошел ближе, дверь распахнулась, и на пороге возникла Элизабет, закутанная в коричневый плащ. Дыхание Луки перехватило. Как она прекрасна! Он выдохнул воздух, поплывший легким облачком по ветру, и чуть замедлил шаг, чтобы заметить, как дрожат ее ресницы.

И тут случилось невероятное. Элизабет пошла прямо к нему. Лука замер в нерешительности. Девушка остановилась. Стоило протянуть руку, и он мог бы дотронуться до нее. Неужели это сон? Элизабет плакала, порывы ее прерывистого дыхания касались шеи Луки. Нет, все на самом деле. Он так испугался, что даже не посмотрел, не следит ли кто-нибудь за ними.

— Элизабет, что с тобой?

— Сестра Сабелина сказала, что я следующая, — задыхаясь от слез, прошептала девушка.

— Следующая?!

— Меня отведут в склеп! Лука, пожалуйста, спаси меня!

Он хотел крепко обнять ее, успокоить, но это было бы непростительным грехом.

— Не понимаю, о чем ты говоришь. Что может произойти в склепе?

— Ты не знаешь?!

— Нет, объясни мне!

— Не здесь. Не сейчас! — Рыдания душили Элизабет. — Давай встретимся вечером после службы?

— Где?

— Понятия не имею! — воскликнула Элизабет. — Решай скорее, а то меня хватится сестра Сабелина.

— Хорошо-хорошо. На конюшне. После вечерней службы. Приходи туда, если сможешь.

— Приду. Мне пора бежать. Да благословит тебя Господь, Лука!

Болдуин нервно мерил шагами комнату. Настоятель Феликс сидел на стуле, набитом конским волосом. Обычно ему здесь — в личной приемной аббата — очень нравилось. Приятное потрескивание дров в камине, кубок доброго вина, мягкий стул… Но не сегодня. Болдуин метался по комнате, будто муха в жару. Его волнение передавалось настоятелю. Во внешности аббата ничто не выдавало его священного сана — ни внешнее хладнокровие, ни мудрое спокойствие. Если бы не мантия, отороченная горностаем, его можно было бы принять за деревенского торговца или купца.