Питер Джеймс - Убийственно жив

— Можете вытащить меня отсюда?

— Как друг, сделаю все, что смогу, но я не специалист в этой области закона, а тебе понадобится настоящий знаток. В нашей конторе такого нет. Но я знаю здешнего лучшего парня. Его зовут Литон Ллойд. Репутация очень хорошая.

— Быстро сможете его найти, Роберт? — Бишоп вдруг осознал, что остался в камере один, дверь закрыта.

— Постараюсь прямо сейчас, надеюсь, что он не на отдыхе. Полиция намеревается начать допросы нынче вечером. Пока тебя задержали только для допросов, поэтому смогут держать только двадцать четыре часа с возможной последующей двенадцатичасовой пролонгацией. До прибытия Литона ни с кем не разговаривай, вообще не говори ни слова.

— А вдруг его нет? — спросил в ужасе Бишоп.

— Есть другие хорошие люди. Не беспокойся.

— Мне нужен лучший, Роберт. Самый лучший. Деньги не проблема. Это смешно. Мне здесь нечего делать. Полное безумие. Я не понимаю, что за чертовщина творится.

— Пожалуй, сейчас лучше закончим разговор, — суховато сказал адвокат. — Немедленно начинаю хлопотать по твоим делам.

— Спасибо, — сказал Бишоп, интерком замолчал.

Он сел на голубой матрас, сунул ноги в шлепанцы, слишком тесные, сдавившие пальцы. Роберт Вернон чем-то насторожил его. Почему старик не проявил больше сочувствия? Судя по его тону в данную минуту, он как будто предвидел такой ход событий.

Почему?

Дверь открылась, его повели в другое помещение, где сфотографировали, сняли отпечатки пальцев на электронной подушечке, взяли мазок изо рта для анализа ДНК. Потом вернули в камеру.

К своим беспорядочным мыслям.

Для некоторых офицеров служба в полиции означает постоянную, не всегда предсказуемую череду перемен. Сегодня тебя переводят из уличного патруля в группу поддержки, которая производит аресты и занимается уличными беспорядками, потом в бригаду по борьбе с наркотиками, где работают под прикрытием, в штатской одежде, потом направляют в аэропорт Гатуик для предупреждения и расследования краж багажа. Другие находят свою нишу, как змея нору, а кальмар трещину в морской стене, где и сидят всю дорогу, все тридцать лет до выхода в отставку, глядя на крючок с наживкой — обещанием весьма достойной пенсии: большое вам спасибо.

Сержант Джейн Пакстон нашла свою нишу. Крупная сорокалетняя некрасивая женщина с прямыми темными волосами и резкими манерами, не признающая никакой чепухи, занималась организацией допросов.

Несколько лет назад она завоевала уважение всего женского штата суссекской уголовной полиции, отвесив, по преданию, пощечину Норману Поттингу. В зависимости от рассказывавшего легенду сложилось около полудюжины версий, объяснявших причины случившегося. Грейс слышал ту, согласно которой Поттинг крепко ухватил ее за бедро под столом во время совещания с предыдущим главным констеблем.

Сейчас сержант Пакстон сидела напротив Грейса за круглым столом у него в кабинете. На ней была свободная блуза, такая широкая, что голова как бы торчала над крышей палатки. По сторонам от нее сидели Ник Николл и Гленн Брэнсон. Она пила воду, трое мужчин кофе. Был вечер понедельника, половина девятого, и все четверо знали, что им повезет, если удастся выбраться из управления до полуночи.

Пока Брайан Бишоп сидел в одиночестве, погруженный в скорбные размышления, в тюремной камере, ожидая прибытия своего адвоката, команда разрабатывала политику его допросов. Брэнсон и Николл, прошедшие специальное обучение технике допросов, будут их вести, а Рой Грейс с Джейн Пакстон следить за ходом бесед из комнаты наблюдения.

Согласно стандартной процедуре, подозреваемый подвергается трем последовательным, стратегически продуманным допросам в течение двадцати четырех часов, которые позволяется держать его под стражей. На первом, который состоится сегодня же вечером после прибытия адвоката подозреваемого, говорить будет главным образом Бишоп, излагая свои факты. Его попросят рассказать собственную историю, историю семейной жизни, о том, где он был и что делал за двадцать четыре часа до убийства его жены.

На втором, утреннем, прозвучат конкретные вопросы, возникшие по материалам первого допроса. Тон будет вежливым и конструктивным, но детективы будут отмечать любые расхождения и неувязки. И только на третьем допросе, который состоится днем, после того, как команда сделает свои оценки, — перчатки будут сброшены. В третий раз должны выявиться любые несоответствия и разоблачиться любая ложь.