Дэвид Моррелл - Огненный завет (Братство пламени)

— Значит ли это, что вы?… — поднял брови Фулано.

— Пришли к соглашению.

— О, конечно! — воскликнул Фулано. — Простите, я не знал. Эта комната, — сказал он Тэсс и Крейгу, — ваша. После такого утомительного путешествия вам, несомненно, хотелось бы отдохнуть. Но в восемь часов прошу спуститься в столовую. Вниз по лестнице и налево по коридору. Мы приготовили вам сюрприз.

— Не терпится знать какой. Мы приведем себя в порядок и спустимся в восемь часов, — сказал Крейг.

— Bueno. [25] [25]Хорошо (исп.)

Тэсс с Крейгом вошли в огромную комнату со старинными комодами в испанском стиле и невероятной ширины кроватью. Ее высокий подголовник был из такого же дорогого дерева, что и пол с потолком. Ставни единственного окна в комнате были открыты.

Как только Крейг запер дверь, Тэсс взволнованно схватила его за руки.

— Слава Богу, ты… — начала она, но Крейг, с силой прижав палец к ее губам, быстро произнес:

— Бьюсь об заклад, из этой комнаты открывается замечательный вид. А цветы… Ты обратила внимание, что на балконе стоят цветы? Почему бы нам не взглянуть на них? — И он, упираясь рукой ей в спину, буквально вытолкнул ее на балкон. Тэсс не оставалось ничего другого, как облокотиться на чугунную решетку балкона, с которого открывался вид на выложенную булыжником дорогу и одноэтажные домишки. За ними простирались огороженные пастбища — на одних паслись быки, на других — лошади, дальше виднелся лес и высились горы. Легкий ветерок доносил аромат луговых трав, однако Тэсс было не до того, чтобы наслаждаться их благоуханием.

— Я уверен, что в комнате установлены микрофоны, — шепнул Крейг, — но надеюсь, с балкона нас не будет слышно. Ты заметила охрану?

— Да.

— Белого быка?

— В особенности.

— Мы попались, — сказал Крейг, — план отца Болдуина провалился.

— Может быть, он еще сумеет нас спасти.

— Пустые мечтания, — возразил Крейг. — Мы должны надеяться только на себя. Не понимаю, почему Джеррард с Фулано нас еще не убили, однако давай с этого момента забудем про отца Болдуина и будем действовать самостоятельно.

— У Джеррарда с Фулано, наверное, есть причина оставить нас в живых.

— Пока.

— Да, пока, — с дрожью в голосе согласилась Тэсс. — Они что-то затевают, возможно, это связано с сюрпризом, о котором говорил Фулано.

— В любом случае их затея вряд ли будет нам на руку.

— Так что же делать? — спросила Тэсс. — Попытаться бежать?

— При такой-то охране? Будь проклят отец Болдуин, — зло проговорил Крейг, — он вовсе не собирался нам помогать, он всего лишь использовал нас. Мы были бы в большей безопасности, если бы не слушали его.

— Это вчерашний день. Надо думать о сегодняшнем.

— Ладно, — сказал Крейг, — пока придется плыть по течению. Когда стемнеет, может, и отыщется возможность бежать. Через лес в горы. Ночью, когда все заснут, по-моему, стоит попробовать спуститься с балкона. Если кто-нибудь попытается остановить нас, я его отвлеку. В этом случае ты побежишь без меня.

— Никогда, — горячо возразила Тэсс. — Или оба, или никто.

— Тэсс… — Крейг ласково обхватил ее лицо руками и, наклонившись, поцеловал. — Они будут нас преследовать. Нет смысла умирать обоим. Если придется выбирать, я предпочел бы, чтобы спаслась ты, а не я.

Она нежно поцеловала его в ответ и сказала:

— Ты не преувеличивал, когда признался Фулано, что мы пришли к соглашению. Мы просто этого не обсуждали, а на самом деле я хочу быть с тобой до конца жизни. — И она потянула его за руку.

— Куда ты? — не понял Крейг.

— Пойдем в комнату и будем вести себя там как любовники, иначе те, кто подслушивает, могут нас заподозрить. В Вашингтоне ты назвал меня «малышкой». Ты сказал, что так твой отец называл мать. Ну, малыш, давай доведем до конца начатое. Если нам суждено умереть… — Голос ее прервался, и она, всхлипывая, обняла его. — У нас больше не будет времени. Джеррард и Фулано ждут нас в восемь часов. Давай воспользуемся отведенным нам временем. Я очень хочу принять ванну и очень хочу принять ее вместе с тобой.

Она стала расстегивать его рубашку, целуя его соски; по груди Крейга катились ее теплые слезы.

— Ты уверена? — спросил Крейг.

— Я не собираюсь умирать, не испытав твоей любви. Ласкай меня, Крейг, ласкай мне грудь. О Господи, Крейг, я так боюсь.

— Знаю. Я тоже боюсь.

— Не хочу умирать… Да, вот так хорошо. Я очень боюсь, Крейг! Ниже, ласкай меня ниже.

Тесно обнявшись, они медленно двинулись к ванной комнате, то и дело останавливаясь, чтобы поцеловаться и снять друг с друга одежду, однако им так и не удалось миновать кровать. Чувствуя головокружение и слабость в ногах от неодолимого желания, Тэсс, не разжимая объятий, упала поперек необъятного двухспального ложа, навалившись на Крейга всем телом. Их поцелуи становились все настойчивее, руки — все смелее. Со стонами, извиваясь от нетерпения, они раздевали друг друга. Тэсс рванула молнию на брюках Крейга, он расстегнул пояс на ее джинсах. Сунув руку в открытую ширинку, Тэсс нашла налитый силой пенис и вынула его. По телу Крейга пробежала дрожь сладострастия, он сжал руками ее груди, чувствуя, как твердеют соски. Она ногами скинула с себя джинсы. Крейг провел языком по ее грудям, потом животу, опускаясь все ниже, снимая трусики, целуя ее между ног. Она сорвала с него остатки одежды и перекатилась на спину. Теперь Крейг, лежа сверху, прижимался к ней так тесно, что их тела соприкасались каждым кусочком кожи. Тэсс ощутила во рту его язык, низ ее живота свела сладкая судорога, внутри стало горячо и влажно. Стремясь слиться с ним в единое целое, она продвинула язык дальше, и, когда Крейг наконец вошел в нее, Тэсс было уже все равно — есть ли в комнате микрофоны, слышат ли ее чужие люди. Она стонала от наслаждения, захлестывающего ее волна за волной, и, когда Крейг проник в нее неимоверно глубоко, когда внутри нее взорвалось обжигающее семя, они застонали, на этот раз одновременно. Потом они лежали, откинувшись в изнеможении, мокрые от пота.