Дэвид Моррелл - Последняя побудка

— Вот именно — в Мексику. Скорее всего, выйдем послезавтра на рассвете, так что если кому-то нужно написать письма, починить ботинки или пришить пуговицы, займитесь этим сейчас. А заодно помолитесь, потому что, можете мне поверить, там только Бог поможет вам… Бог поможет нам всем.

Если кто-то из вас завербовался сюда, рассчитывая провести время в какой-нибудь уютной восточной стране или ожидая, что мы ввяжемся в европейскую заварушку (сержант определенно имел в виду нескольких новичков), то вам следует знать, что нам предстоит. Вы будете скакать на юг — примерно девяносто четыре квадратных мили Богом проклятой, самой бесплодной и выжженной земли, кучи камней и пыли, какую только Господу случилось создать в недобрый час и которая называется провинцией Чиуауа.

В задней части конюшни, опираясь на перегородку, достающую ему до плеча, с лицом в подтеках пота и пятнах грязи после чистки стойл, Прентис посмотрел через головы мужчин, стоявших впереди него, на сержанта, а потом взглянул на мужчин, если их так можно было назвать, — самых молодых, новых солдат в лагере. Он чувствовал досаду, что его поставили в одну смену с ними. Не то чтобы он сам был не молод или не новичок. Конечно, это так. И не то чтобы ему претила эта работа. Прентис вспомнил, что случилось во время нападения, и подумал, что и они поступили бы точно так же. Более того, повторись все вновь, он и сам повел бы себя, как в первый раз. “Единственный способ избежать этого, — подумал он, — это поставить их рядом с опытными солдатами и дать им почувствовать, что к чему. Так, чтобы им не на кого было оглядываться”.

С этой стороны у конюшни не было стен, только крыша, которая держалась на кольях. Он перевел взгляд с солдат и сержанта, продолжавшего говорить, на другую конюшню и вязанки соломы, потом посмотрел на улицу и увидел приготовления, которые шли в лагере. Уже ходили разговоры о походе в Мексику, но большинство думало, что они отправляются туда, чтобы укрепить границу. Теперь все встало на свои места. Повозки, запряженные мулами, тащат поклажу. Кавалеристы сгоняют лошадей. Другие сматывают веревки коралей. И на какой-то миг среди солнечных лучей и пыли он увидел человека в штатском, который был на голову выше двух солдат-погонщиков, и сразу же подумал, что это Календар.

Потом мимо прошла еще одна цепочка лошадей, человек пропал из виду, а сержант продолжал говорить.

— Вы будете скакать без остановки, пока хватит сил, будете есть, спать, ругаться, не слезая с седла, ваши лошади так осточертеют вам, что, добравшись до места, вы будете готовы поклясться, что они-то и есть дьяволы во плоти. Вы будете молить Бога о дожде, но дождя не будет. Вы будете мечтать о еде, но увидите только бобы и хлеб. И все время, что придется там сражаться с Вильей, мексиканские власти будут преследовать вас, потому что какие-то идиоты в Мехико не поладили с нами, и мы переходим границу без их благословения.

— Сержант, а это надолго?

Сержант пристально смотрел на спросившего, не зная, как отнестись к этому вопросу. Через минуту он наконец решился.

— Майор сказал мне, что, по словам полковника, мы выходим на. шесть недель. Но если вы спросите меня, я отвечу, что поход займет шесть месяцев, а то и год. Поэтому я вас предупреждаю. Вы услышите разговоры, что мы, дескать, придем на место, наведем порядок и сразу вернемся, так что никто и ахнуть не успеет. Но не верьте. Это все равно, что переплыть океан и научить французишек воевать с немцами. Точно такое же вранье. Налетчиков уже и след простыл. Отыскать их будет нелегко. Земля всюду слишком каменистая, а в некоторых местах песчаные бури занесли следы. К тому же мы не можем надеяться, что сельские жители покажут нам дорогу, потому что Вилья слишком долго либо кормил их, либо запугивал. Так что рассчитывайте на худшее, а если дело окажется не так плохо, то тем лучше. Но на это не надейтесь… Только так я могу обнадежить вас.

Прентис посмотрел на него, потом снова скользнул взглядом мимо стойл и вязанок соломы на улицу, и теперь, когда лошади прошли и пыль за ними улеглась, человек в штатском, повернувшись спиной, — а это был, несомненно, он, высокий и внушительный даже на таком расстоянии, — подходил к группе солдат и кивал на ряд бочек, показывая, куда их переставить.

— Ну что, отдал ему то, что хотел?

Он услышал позади себя голос сержанта. Это происходило уже позже, но Прентис все еще был на посту, хотя работу закончил. Все остальные уже ушли, а ему хотелось что-то делать, и, кроме того, тот человек еще работал рядом, а он решил понаблюдать за ним. Прентис еще раз почистил бока лошади, посмотрел туда, где тот человек выстраивал пикет, положил щетку и обернулся.