Дэвид Моррелл - Защитник

Кавано больше не мог задерживать дыхание. Звездочки перед глазами становились все крупнее, и он выскочил из своего убежища. Ползя от одного валуна к другому, он наконец добрался до места, где воздух был относительно чистым, и начал судорожно дышать. Воздух был согрет огнем, но в любом случае он был холоднее, чем тот, которым Кавано дышал с того момента, как выбрался из бункера. Зрение вернулось к нему, и он разглядел языки оранжевого пламени и густой дым на том месте, где он только что прятался. Но рассматривать их не было времени. Кавано навел винтовку на склон оврага, готовясь выстрелить, если там появится кто-нибудь из нападавших.

Но они не появились. Рокот вертолетов справа заставил Кавано посмотреть на гребень склона. Вертолеты висели метрах в ста от него. Нападавшие, как по волшебству, поднимались вверх по тросам, не делая никаких движений. Следовательно, в вертолетах стоят лебедки, которые их поднимают. «Такой идеальной эвакуации наземной команды я, наверное, не видел ни разу в жизни», — подумал Кавано. Казалось, что вертолетчики не затратили ни секунды лишнего времени, подняв на борт по пять человек. Еще до того, как закрылись люки, вертолеты наклонились и быстро прошли над очагом пожара. Они летели на запад, где горы были покрыты лесом еще гуще, чем здесь. Грохот затих, и вертолеты растворились в темноте. Остался лишь гул пожара, от которого теперь можно было бежать настолько далеко, насколько хватит сил.

Кавано шел, шатаясь. Воздух становился все прохладнее. Вдруг он услышал взрывы, один за другим раздавшиеся за спиной. Вероятно, взорвались боеприпасы в оружейной. Он перешагивал через валуны и поваленные стволы деревьев, продираясь сквозь густой кустарник и нижние ветки елок. Потеря крови ослабила его настолько, что ему приходилось постоянно бороться с желанием сесть и отдохнуть. Для того чтобы максимально уйти от пожара, ему пришлось призвать на помощь всю силу воли и дисциплину. К гулу пожара прибавился новый звук, высокий и прерывистый. Он приближался. Сирена. Нет, сказал он себе. Несколько сирен. Конечно. Полиция и пожарные. Мимо ближайшего городка, в восьми милях отсюда, им придется двигаться по еле заметной грунтовой дороге, которая ведет к бункеру. Они не знают о его существовании, однако теперь, благодаря пожару, они без труда найдут его.

Идея двинуться в сторону дороги, идя на звук сирен, и дождаться спасателей была весьма заманчивой. Возможность отдохнуть, получить медицинскую помощь. Пить. Язык, казалось, распух от жажды. «Я ведь не совершил ничего противозаконного, — подумал Кавано. — Есть все основания обратиться к полиции за помощью».

Однако затем он представил себе, сколько вопросов возникнет у полицейских. Они поместят его в камеру, под защиту. Это равнозначно отсутствию всякой защиты. Попытаются охранять его в больнице, а затем — в участке или где-то еще, где, по их мнению, он будет в безопасности. На самом деле это не даст ему практически никакой защиты. Они заподозрят его в соучастии в убийстве. На то, чтобы доказать свою невиновность, уйдет время. Чем больше времени он потеряет, тем большей опасности подвергнется. Прескотт хотел, чтобы все они погибли. Сукин сын. Теперь у Кавано появилась возможность привести мысли в порядок и проанализировать ситуацию. Что за люди прилетели на вертолетах? Военные? Скорее всего. Зачем им нужен Прескотт? Надо сделать так, чтобы и Прескотт, и те, кто за ним охотится, считали, что Кавано погиб вместе с остальными. Иначе они еще раз попытаются найти и уничтожить его.

Какого черта надо было уничтожать всю команду защитников? Дункан, Чэд, Трэйси, Роберто. Перечисляя про себя имена погибших друзей, Кавано чуть не закричал. Голова пухла от вопросов, которые рождались один за другим и на которые не было ответа. Единственное, в чем можно быть уверенным, так это в том, что пока он не разберется в ситуации, надо сделать так, чтобы враги считали, что он мертв.

«А я и так труп, — подумал Кавано. — Пока что — ходячий».

Нет, не ходячий. Шатающийся. На то, чтобы переставлять ноги и идти, потребовались все его силы — и физические, и моральные. Рана, заклеенная лентой, продолжала болеть. Кожа на руках и голове саднила. Из последних сил он старался идти, не шатаясь и не падая.

Представь себе, что ты в учебке, попытался он пошутить сам с собой. Или, еще лучше, кроме шуток, это первый день обучения в «Дельте». Вспомнив учебный центр в Форт-Брэгге, он почувствовал ностальгию. Сделай так, чтобы твои инструкторы могли гордиться тобой. Шаги Кавано стали более уверенными.