Дэвид Моррелл - Лига «Ночь и туман»

— Даже по такому безопасному телефону говорить об этом — слишком рискованно. Он сообщил жизненно важную для Израиля информацию. Это все, что я могу сказать. Завтра ближе к полудню я смогу объяснить.

— Но завтра все может измениться. Йозеф может совершить то, что потом будет преследовать его всю жизнь. Ради него, ради Эрики я должен его остановить. Ты сказал — он снова исчез. Ты представляешь, где он может быть?

— Он все время меняет места. Сообщения приходили из разных стран. Сначала из США, потом из Канады.

— Ты сказал — из Канады?

— Это важно?

— Откуда из Канады? — спросил Сол. — Из какого города?

— Из Торонто.

— Я так и думал!

— Что случилось? — спросил Миша. — Ты знаешь, почему Йозеф поехал туда?

— Под Торонто живет сын нацистского преступника. Его отец — художник — в прошлом помощник коменданта Майданека. Сына зовут Хэлловэй.

Когда Миша услышал имя, ему показалось, будто его ударили под дых. Он хотел сказать Солу, что Хэлловэй — один из торговцев оружием, из тех о которых сообщал Йозеф, но он не мог обсуждать это, пока операция в Средиземном море не завершена. Когда команда вернется домой, он сделает так, что ливийцы решат, будто Хэлловэй впутан в это дело, тогда Миша сможет все объяснить Солу.

— Я должен заканчивать, — сказал Миша. — Позвоню тебе завтра в полдень. Это важно. Не предпринимай никаких дальнейших шагов. Просто жди моего звонка. У меня есть для тебя информация.

Миша повесил трубку.

Гудок. Расстроенный Сол положил трубку и повернулся к скромно обставленной гостиной в доме агентства на ферме в пригороде Рима. Ее превратили в больничное помещение. На кровати лежал Сосулька, кожа его была цвета льда, от колбы с плазмой к его руке тянулась трубка. Тот же доктор, что раньше занимался отцом Дуссэлтом, теперь зашивал рану на левой руке Сосульки. Затем он ее перевязал.

— Теперь начинается самое сложное, — сказал доктор и проверил показания мониторов. — Сердечная аритмия. Давление понижено. Дыхание… Продолжайте давать ему кислород, — сказал он своим ассистентам.

— Вы считаете, он может умереть? — спросил Сол.

— С двумя пулевыми ранениями он пытался установить рекорд на стоярдовой дистанции. Каждое движение выкачивало из него еще больше крови. Умрет ли? Будет чудо, если он выживет. А я еще не достал пулю из другой руки.

— Он не может умереть!

— Все умирают.

— Но мне еще нужна от него информация!

— Тогда пора начинать спрашивать. Пока я не занялся им. Если он и выживет, то через пятнадцать минут замолчит и будет молчать вплоть до завтрашнего вечера.

Сознавая присутствие доктора и двух его ассистентов, Галлахера рядом с ним, Дрю, стоящего в дверях, за которыми Арлен присматривала за Эрикой и отцом Дуссэлтом, Сол наклонился к Сосульке и вытер пот с его искаженного болью лица.

— Ты меня слышишь? — Сосулька едва заметно кивнул.

— Они говорят, что ты можешь умереть. Но если ты выкарабкаешься, я гарантирую, как только ты поправишься, тебя отпустят.

— Ради всего святого, — сказал Галлахер. — Ты не можешь давать такие обещания.

Сол резко повернулся к нему:

— Я пообещаю все, что угодно, если это даст нужные мне ответы. С самого начала я говорил вам — это личное дело. Но теперь оно касается не только отца моей жены. Оно касается и моей жены тоже. Если она узнает, что готовит ее отец, она никогда не простит мне, если я не остановлю его. Попробуйте остановить меня, и я…

— И что ты мне сделаешь? И чем это обернется для тебя? Повторение жизни ее отца? — спросил Галлахер.

Сол растерялся, понимая, что Галлахер сказал правду. Но преданность Эрике подталкивала его:

— Нет, это разные вещи. Это не ненависть. Это любовь.

— Может, от этого только хуже.

— Послушайте, извините. Я не хотел угрожать. Но вы должны понять. — Сол снова повернулся к Сосульке. — Скажи мне то, что я хочу знать. Соберись с силами. Не умирай. И ты будешь свободен. Или я умру, защищая тебя.

— Ну и обещание, — пробормотал Сосулька.

— Можешь на это рассчитывать. Сосулька облизал сухие губы:

— Что… ты хочешь знать?

— В машине, когда мы сюда ехали, ты сказал мне, что Хэлловэй живет под Торонто. Место называется Китченер. Сосредоточься. Как туда доехать? Где?..

— Китченер? — Голос Сосульки был совсем слабый, как хруст сухих листьев. — Он живет… совсем рядом… Шоссе четыреста первое… к западу от Торонто… восемьдесят километров… въезд номер…

Сол запоминал каждое слово.