Дэвид Моррелл - Лазутчики

Озаряемый непрерывно вспыхивавшими молниями, Ронни подходил все ближе и ближе.

— Этот дробовик, который ты таскаешь с собой! Это из него Карлайл вышиб себе мозги, да?!

На расстоянии в тридцать ярдов Ронни остановился.

«Нет! Мне нужно, чтобы ты подошел ближе!»

— Это то самое место? Он сделал это именно здесь? Отец, о котором ты мечтал всю жизнь? Это здесь ты его напугал так, что он решил застрелиться?

Гром заглушил его слова.

Вспышка молнии словно парализовала Ронни на мгновение. А потом он подошел еще ближе, явно желая слышать, что говорил Бэленджер.

— Каким же замечательным сыном ты оказался! — продолжал кричать Бэленджер. — Он дал тебе шанс начать жизнь заново, а ты отблагодарил его за это, до краев наполнив его жизнь ужасом!

Подойдя на двадцать ярдов, Ронни остановился снова. Очевидно, отсюда он мог слышать, что говорит его будущая жертва.

— Сестра Керри!

Бэленджера донельзя изумили эти ни с чем не связанные слова.

— Что?

— Роман Драйзера! Когда ваш друг говорил о нем, он все полностью объяснил! Он сказал, что все определяют судьба и веления тела! Только забыл добавить, что нас губит наше прошлое!

— Не всегда! Только если отказаться от борьбы с ним! Но в этой адской дыре, в этом доме можно поверить и в это, и во что-нибудь еще хуже!

Молния снова парализовала Ронни. "Что с ним происходит? — лихорадочно соображал Бэленджер. — Почему он не подходит ближе?"

«Очки!» — вдруг понял он. При каждой вспышке молнии оптике нужно несколько мгновений, чтобы перенастроиться! Вспышка молнии просто-напросто временно ослепляет его!

Ронни поднес приклад дробовика к плечу.

Как только сверкнула очередная молния, снова ослепив Ронни, Бэленджер выхватил оружие из-за спины и ринулся вперед. Ронни вышел из паралича и повел стволом вслед за ним.

Бэленджер рыбкой кинулся на песок, выстрелив в падении. Дробовик Ронни прогремел на долю секунды позже начала движения. Бэленджер снова выстрелил, вскинув пистолет в направлении лица Ронни.

А затем пистолет сухо щелкнул, и затвор замер в заднем положении. Патроны кончились.

«Я хоть зацепил его?»

Бэленджер поспешно перекатился. Заряд картечи вонзился в песок рядом с ним, несколько дробинок задели его голень.

Он поспешно вскочил на ноги и, прихрамывая, побежал, пытаясь на ходу раскачиваться, чтобы помешать Ронни целиться и увести из этой части пляжа, подальше от настила набережной.

Раздавшийся за спиной стон заставил его повернуться. При вспышке молнии он увидел, что Ронни опустился на колени. На его плече, там, где один из выстрелов Бэленджера пришелся не в кевларовый жилет, виднелась кровь. А позади Ронни виднелась еще одна фигура, размахивающая обломком бруска. Диана. Взмах. Вопль. Дробовик упал, ткнувшись дулом в песок. Диана ударила толстой палкой, как бейсбольной битой. При свете пожара, продолжавшего разгораться в отеле, было видно, как в сторону отлетел окровавленный кусок скальпа. Одетая лишь в промокшие насквозь ветровку и ночную рубашку, облепившие стройное тело, она снова замахнулась и ударила Ронни по затылку с такой силой, что он растянулся ничком. А она стояла над ним и била, била, била и остановилась, лишь когда палка сломалась в ее руках. Тогда она выкрикнула проклятье и вонзила острый конец обломка ему в спину.

Ронни содрогнулся всем телом и замер.

Аманда, рыдая, стояла над ним. Бэленджер захромал к ней.

— Он умер? — спросила женщина.

— Как раз сейчас он вступает в ад.

Они цеплялись друг за друга, чтобы не упасть.

— Он устроил это многим другим. Теперь настала его очередь, — сказала Аманда.

— Из-за того, в чем он был нисколько не виноват. Из-за уик-энда на Четвертое июля, случившегося целую жизнь тому назад. — Бэленджера начало подташнивать.

Кланг!

Ветер продолжал лязгать полуоторванным металлическим листом.

Кланг!

Это был погребальный звон по Ронни, по его жертвам, по отелю «Парагон». Кланг!

Бэленджер остановился, глядя на огонь в верхних этажах.

— Диана... — сказал он.

— Я не Диана.

Он перевел взгляд на нее. Потом дотронулся до ее щеки.

— Я знаю, — произнес он, наконец поверив этому. — Боже, как же мне этого хотелось...

— Вы были готовы умереть, чтобы спасти меня.

— Я однажды потерял Диану. Я не мог потерять ее во второй раз. Если бы мне не удалось спасти вас и Винни, я и сам не захотел бы жить.

— Вы не потеряли меня.

Горе стояло у него комом в горле, мешая дышать.