Дэвид Моррелл: Смертный приговор

— Именно это меня и тревожит в данный момент.

Декер бегом вернулся в гостиницу, так и не получив ничего, что хоть немного ослабило бы его тревогу. Постелив на пол своего номера полотенца, он сделал сто пятьдесят отжиманий, а потом столько же приседаний; пот капал с его сильных плеч, узких бедер и жилистых ног. Потом он немного поупражнялся в движениях из единоборств, принял душ и надел свежие джинсы и чистую синюю рубашку из оксфордской ткани. Коричневая кожаная куртка надежно скрывала пистолет. Тяжесть в желудке никак не желала проходить.

Ровно в полдень, как и было условлено, Декер постучал в дверь МакКиттрика.

Никто не ответил.

Декер постучал снова, подождал, нахмурился, постучал в третий раз, еще подождал, нахмурился еще сильнее, посмотрел направо и налево по коридору и извлек отмычку, спрятанную в воротнике его куртки. Через десять секунд он оказался в квартире и закрыл за собой дверь, держа оружие наготове. Неужели МакКиттрик решился в открытую наплевать на его распоряжение или с ним что-то случилось? Со своей обычной кропотливой тщательностью Декер принялся за осмотр помещения.

В гостиной никого не было. Как, впрочем, и в ванной, кухне, спальне и примыкавших к ней стенных шкафах. Декер терпеть не мог стенные шкафы — никогда не знаешь, что может быть в них спрятано. Чувствуя, как ему сдавливает грудь, он закончил осмотр, сел на мягкий стул в гостиной и проанализировал возможности. Ничего в квартире не указывало на какой-то непорядок, но это ни о чем не говорило. МакКиттрик мог вляпаться в неприятности где-то еще. Впрочем, вполне возможно, во второй раз напомнил себе Стив, что сукин сын решил послать меня куда подальше.

Декер ждал, коротая ожидание за повторным обыском квартиры МакКиттрика, на сей раз обыск был доскональным: внутри, под и позади каждого выдвижного ящика, под матрацем и под кроватью, под стульями и диваном, в подвесках люстр, в туалетном бачке и за ним.

Обнаруженное потрясло его. Мало того что МакКиттрик не давал себе труда уничтожать черновики после отправки донесений, но он даже прятал их именно там, где стали бы искать в первую очередь — под бумагой, постеленной на полки в кухне. Рядом с именами членов группы, с которыми Декер познакомился минувшей ночью, он нашел адреса, один из которых принадлежал тому самому дому, куда МакКиттрик ушел вместе с Ренатой. Стив также нашел адрес какого-то заведения под названием «Тибрский клуб».

Все прочитанное он запомнил. Потом сложил листочки бумаги с записями в блюдце, сжег их, растер пепел в порошок, выглянул в маленькое кухонное окошко, увидел перед собой глухую кирпичную стену переулка и позволил гулявшему снаружи ветерку рассеять пепел. К дискомфорту в его животе прибавился голод. Он отрезал кусок от обнаруженного в кухне батона хлеба, возвратился в гостиную и медленно съел хлеб, все время хмуро глядя на входную дверь.

Между тем уже минуло два часа дня. Тревожное предчувствие Декера все возрастало. «Но что же мне делать?» — спросил он сам себя. Он мог возвратиться в международное консультативное агентство недвижимости и заказать срочный телефонный звонок, чтобы известить своего начальника о том, что МакКиттрик не явился на назначенную заранее встречу. Но к чему это привело бы? Всего лишь создало бы впечатление, будто он решил придираться к МакКиттрику? Вопрос о служебной пригодности парня и без того был уже поставлен достаточно серьезно — стараниями Декера. Поэтому не следовало исключать возможность того, что МакКиттрик или забыл, или даже преднамеренно проигнорировал указание о встрече. Возможно, он как раз сейчас забавлялся в постели с Ренатой.

«Если это так и есть, то я ему, пожалуй, и в подметки не гожусь», — подумал Декер. Когда же он сам в последний раз был в постели не один? Стив не мог этого вспомнить. Поскольку он все время путешествовал, у него было очень мало близких друзей-женщин, и со всеми ними личные отношения возникали на служебной почве. О случайных связях не могло быть и речи даже до того, как по миру распространился СПИД. Декер избегал мимолетных — на одну ночь — романов, так как считал, что близость — это то же самое, что уязвимость, и что неразумно ставить под угрозу свою безопасность, уединяясь с кем-то, о ком он ровным счетом ничего не знает.

Проклятая работа, думал Декер. Она не только превращает тебя в параноика, но и заставляет жить совершенным монахом.

Он обвел взглядом мрачную гостиную. Затхлый пыльный запах раздражал его ноздри. Тяжесть в желудке никак не проходила. «Счастливый сороковой день рождения», — в который раз сказал он себе.