Дэвид Моррелл - Смертный приговор

— Наверно, пока они были здесь, им спустили другое задание, — самым спокойным тоном, на какой был способен, сказал Декер.

— Вы, похоже, не очень-то расстроены из-за того, что случилось с Беном.

— Расстроен, но по-своему.

— Я никогда еще не встречал таких людей, как вы, — признался Эсперанса. — Неужели вам не любопытно, что он там делал и куда делся его напарник?

— Позвольте-ка мне задать вопрос вам, — сердито перебил его Декер. — Почему вы так долго ждали, прежде чем сказать мне, что объявили на меня полицейскую охоту?

— Я хотел дождаться подходящего момента. Получить точку опоры. Вы без меня не обойдетесь, — с готовностью объяснил Эсперанса. — Служба безопасности в аэропорту Альбукерке знает ваше имя. Полицейским поручено задержать мужчину, описание которого точь-в-точь подходит к вам. В ту же минуту, как вы попытаетесь купить билет, вас остановят. Раз вы хотите лететь в Нью-Йорк, то вам понадобится моя помощь, чтобы отменить ваш розыск, а я за это хочу получить ту цену, какую назову. Вам придется позволить мне отправиться с вами.

— Лететь в Нью-Йорк? А почему вы так решили? Я...

— Декер, может быть, вы, ради Христа, все-таки хоть сейчас оставите эти игры со мной, а?

— Но вы-то с какой стати полетите в Нью-Йорк?

— Допустим, у меня завтра выходной день, и мы с женой будем рады немного отдохнуть друг от друга. — Эсперанса с сердцем махнул рукой. — Или, скажем, общение с вами является для меня чем-то вроде повышения квалификации, и мне не хочется бросать занятия на середине. Или еще один вариант, скажем... это уж действительно ни в какие ворота... скажем, что я стал копом, потому что так и рвусь помогать людям. Дурацкая идея, точно? Ну так вот, сейчас мне на ум не приходит никто, кто нуждался бы в помощи больше, чем Бет Двайер. Я хочу помочь вам спасти ее. У меня такое ощущение, что вы единственный человек на свете, который имеет четкое представление о том, как это сделать.

По салону реактивного самолета, мчавшегося на восток, разносился приглушенный рев двигателей. В окно лился ничем не замутненный солнечный свет, от которого на переутомленных глазах Декера выступали слезы. Когда в проходе появились стюардессы, разносившие кофе и сладкий рулет, он почувствовал в желудке приступ боли, напомнивший ему о том, что он постоянно страдал от точно таких же болей, когда был оперативником. Все возвращается на круги своя, сказал он себе.

Рядом с ним сидел Эсперанса; других пассажиров в их ряду не было.

— Жаль, что я никогда не встречался с Бет Двайер. Она, должно быть, исключительная женщина.

Декер смотрел из окна на пейзаж высокогорной пустыни, которую покидал, на горы, ручьи, Рио-Гранде, зеленые рощи сосен (нет, пиний, поправил он себя) на фоне желтой, оранжевой и красной земли. Он не мог отогнать от себя воспоминание о тех двойственных чувствах, которые испытывал после того, как впервые попал сюда, о тревожных мыслях о том, не совершил ли он серьезную ошибку. Теперь, по прошествии года с четвертью, он улетал отсюда и снова испытывал столь же двойственные чувства, снова задавался вопросом, не совершает ли он ошибку.

— Да, — ответил он на слова Эсперансы, — совершенно исключительная.

— Вы, должно быть, очень любите ее.

— Пожалуй. А может быть, — ему было очень трудно говорить, — я ее еще и ненавижу.

— Ненавидите?

— Она должна была рассказать мне о своем прошлом, — объяснил Декер.

— Вначале она, вероятно, думала, что оно вас нисколько не касается.

— Ну а потом, когда нас с нею связали серьезные отношения и мы оба это понимали? — не желал сдаваться Декер.

— Не исключено, что она боялась рассказывать вам об этом, опасаясь, что вы будете реагировать именно так, как реагируете сейчас.

— Если бы она любила меня, то доверяла бы мне.

— А-а, — протянул Эсперанса. — Я начинаю понимать. Вы переживаете из-за того, что она, возможно, не любит вас.

— Я всегда подчинял личную жизнь делам, — сказал Декер. — Я никогда не был влюблен, я имею в виду серьезно, по-настоящему. Пока я не встретил Бет Двайер, я никогда не позволял себе испытывать... — Он замялся, подбирая слово. — Страсть.

Эсперанса задумчиво нахмурил брови.

— Если я связываю себя какими-то обязательствами, отдаюсь чему-нибудь, то всегда полностью. Бет стала абсолютным центром моей жизни. Если я был для нее просто развлечением... — Голос Декера прервался.

— Предположим, вы узнаете, что она не любила вас, что вы были для нее всего лишь добровольным телохранителем. Что вы будете делать в таком случае?