Дэвид Моррелл - Готика на Рио-Гранде

Ромеро прочел имя.

— Люк Парсонс.

— Да, сэр.

Пронзительный голос, но с вежливой мягкостью.

— Почтовое отделение 25, Диллон, Нью-Мексико?

— Да, сэр. Это примерно пятьдесят миль к северу. Мимо Эспаньолы и Эмбудо и...

— Я знаю, где находится Диллон. Что привело вас сюда?

— Продаю замшелые камни в киоски на обочинах федеральной дороги.

Ромеро кивнул. В этой местности камни, сложенные в пикапе, ценились и использовались в оформлении ландшафта — похожий на лишайник мох приобретал после дождя приятные приглушенные цвета. Кое-как сводящие концы с концами продавцы собирали их в горах и продавали вместе со скворечниками, самодельными потолочными балками, дровами и овощами по сезону на полянах вдоль сельских дорог, параллельных федеральной.

— Чертовски далеко от Диллона для продажи замшелых камней.

— Приходится ездить туда, где покупатели. А вообще в чем все-таки де...

— Вы торгуете и после сумерек?

— Жду до сумерек на случаи, если люди, выезжающие от «Придорожного Гарри» или стейкхауса чуть подальше захотят что-нибудь купить. Потом еду к «Гарри» поесть. У него прекрасные печеные овощи.

Ромеро ожидал не такого разговора. Он-то думал, что водитель будет напряжен, потому что проиграл игру. Но вежливость этого юноши обезоруживала.

— Я хотел сказать насчет тех ботинок, что вы бросаете из машины. За это штраф такой, что мало не пока...

— Ботинок?

— Вы это делаете уже несколько дней. Я хочу знать, почему...

— Офицер, я, честно говоря, абсолютно не понимаю, о чем вы говорите.

— О ботинках, которые вы бросаете на дорогу.

— Поверьте мне, я не знаю, что вы видели, но это был не я. Зачем мне бросать ботинки на дорогу?

Синие глаза смотрели прямо, и их невинный вид обезоруживал.

«Черт побери, — подумал Ромеро. — Не за той машиной поехал».

И внутренне вздохнул.

— Извините, что побеспокоил.

— Ничего страшного, офицер. Я понимаю, это ваша работа.

— Собираетесь сегодня проехать весь путь до Диллона?

— Да, сэр.

— Да, я уже говорил. Далекий путь для продажи замшелых камней.

— Что ж, все мы делаем та, что должны делать.

— Это точно, — ответил Ромеро. — Что ж, счастливого пути. Езжайте аккуратно.

— Я только так и езжу, офицер. Счастливо оставаться.

— Счастливой дороги.

Ромеро поехал обратно с гребню холма, подобрал ботинки и сунул их в багажник. Примерно в это время, без чего-то десять, погиб его сын.

Место аварии он проехал по дороге домой в Пекос. Мигалки, силуэты двух машин «скорой помощи» и три полицейских автомобиля на противоположной стороне федеральной дороги. Он поморщился, увидев искореженные обломки двух машин, и не мог удержаться от мысли: «Бедняги. Помоги им Бог». Но Бог не помог, и когда Ромеро уже был дома, медэксперт показывал полиции штата бумажник, который взял с изувеченного трупа, предположительно молодого испанца.

Ромеро с женой ссорились из-за его позднего приезда, когда зазвонил телефон.

— Сам возьми! — заорала жена. — Твоя любовница, наверное!

— Я тебе еще раз говорю, нет у меня никакой... — Телефон зазвонил снова. — Да!

— Гейб? Это Рей Беккер из полиции штата. Ты сядь, ладно?

Ромеро слушал, и в животе у него рос холодный ком. Такого оцепенения у него никогда еще не было, даже когда ему рассказали о гибели родителей.

Жена увидела его лицо.

— Что случилось?

Он сумел справиться с дрожью и оцепенением настолько, чтобы ей сказать. Она закричала. И кричала, пока не упала в обморок.

Через две недели, после похорон, когда жена Ромеро уехала погостить к сестре в Денвер, когда Ромеро попытался выйти на работу (сержант пытался отсоветовать, но Ромеро знал, что с ума сойдет, если будет сидеть дома), диспетчер послал его на вызов, на который надо было проехать мимо баптистской церкви на Олд-Пекос. Мелькнула горькая мысль, как он был тогда поглощен той ерундой на этом самом месте совсем недавно. Чем болтаться тут и ломать себе голову над этими дурацкими ботинками, надо было побольше быть дома и уделять внимание сыну. Может, тогда не случилось бы того, что случилось.

Ботинок на дороге не было.

На следующий день и на следующий ботинок на дороге тоже не было.

Жена Ромеро так и не вернулась из Денвера.

— Тебе надо больше выходить, — сказал ему сержант.

Это было через три месяца, в субботу днем, в августе. В порядке подготовки к будущему соглашению о разводе и в попытке заглушить воспоминания Ромеро продал дом в Пекосе. На свою долю он переехал в Санта-Фе и рискнул купить в рассрочку скромный дом в районе Эльдорадо. Не помогло. Все равно на плечах лежал свинцовый груз.