Дэвид Моррелл - Человек без лица

Реймонд, ты был не прав, подумал Бьюкенен. В жертву приносили не того, кто проигрывал, а того, кто выигрывал.

Предводитель бросил грозный взгляд на Бьюкенена и во второй раз поднял мачете. Бьюкенен призвал на помощь все свое самообладание. Он не дрогнул ни единым мускулом. Даже не моргнул. Предводитель кивнул, взмахом мачете приказал двигаться вперед и повел своих воинов мимо Бьюкенена, словно тот был пустым местом, словно это не они, а он явился из царства теней, из небытия.

В каком-то оцепенении Бьюкенен стоял и смотрел им вслед, пока они продвигались все дальше вперед, к завесе из дыма, и потом исчезли, растворились в нем, словно их никогда не было. И тогда он почувствовал, что едва стоит на ногах. Он взглянул вниз и ужаснулся, увидев, сколько крови натекло ему под ноги, его собственной крови, крови из открывшейся ножевой раны.

— Холли!

— Я здесь.

Бьюкенен резко обернулся. Казалось, она возникла рядом с ним из воздуха, и ее лицо было еще напряжено от недавнего страха.

— Тебе надо лечь, — сказала она.

— Нет. Нельзя. Помогай мне. Все это не кончится, — он сглотнул, но во рту было сухо, — пока мы не найдем Драммонда и Дельгадо.

Откуда-то спереди, из-за стены дыма, доносились пронзительные крики людей.

У Бьюкенена кружилась голова; он повис одной рукой на Холли и нетвердо двинулся вперед с «узи» наперевес. Они погрузились в дым. Какое-то время ничего не было видно, но потом они вынырнули из дымного марева и оказались в совершенно ином мире. Площадка для игры в мяч осталась позади. И несколько столетий тоже. Перед ними возвышалась безобразная нефтяная вышка с очертаниями пирамиды; она стояла на том месте, где когда-то располагалось святилище, храм, каменная пирамида, фокусируя на себя энергию Вселенной.

Если не считать треска пламени, здесь царила неестественная, пугающая тишина. Вокруг лежали тела строительных рабочих.

— Боже правый, — пробормотала Холли.

Вдруг до слуха Бьюкенена донесся тонкий металлический вой. Потом возник и стал усиливаться звук «вамп-вамп-вамп». Потом взревел двигатель.

«Вертолет», — сообразил Бьюкенен. Драммонд и Дельгадо все-таки добрались до него. С трудом подняв голову и морщась от боли, он силился рассмотреть что-нибудь за языками пламени, которые со свистом взвивались над деревьями впереди него. Вон там. Он увидел взлетевший вертолет.

Но что-то с ним было неладно. Его трясло, он никак не мог набрать высоту. Бьюкенен всмотрелся, напрягая зрение, и увидел, что на полозьях шасси гроздью повисли люди в последней отчаянной попытке улететь с этого места. Кто-то изнутри битком набитого вертолета открыл люк и ударами ноги пытался сбить висящих на стойках людей.

Вертолет раскачивался, пытаясь набрать высоту.

И вдруг рухнул вниз, в пылающие деревья. Секундой позже среди пламени пожара полыхнул и ударил по барабанным перепонкам сильный взрыв, разбрасывая во все стороны тела людей и обломки. Звук взрыва прокатился по всей строительной площадке и замер в глубине джунглей.

Бьюкенена и Холли отбросило назад, их накрыли клубы дыма. В ужасе от случившегося, кашляя, стирая с лиц смешанный с сажей пот, они наблюдали сцену крушения. В стальную пирамиду угодил огромный вращающийся обломок вертолета, перебивший одну из опорных балок. Вышка дрогнула, накренилась и опрокинулась с визгом и скрежетом. Строительные механизмы оказались погребенными под грудой искореженных металлических конструкций. Лишь останки некогда величественных памятников, руины руин, оставшиеся после Драммонда, казались вечными.

Мужской голос позвал:

— Помогите.

Бьюкенен огляделся вокруг и заковылял на голос, доносившийся сквозь дымную пелену.

— Сюда. Ради Бога, помогите.

Бьюкенен узнал голос еще до того, как увидел самого человека. Дельгадо. Он лежал на спине, а из груди у него торчало копье. Лицо было пепельно-серым.

— Помогите. — Он слабым жестом указал на копье. — Я не могу пошевелиться. Вытащите это.

— Вытащить? Вы уверены, что так надо?

— Да.

— Ну, если таково ваше желание, — сказал Бьюкенен. Зная, что произойдет, он крепко взялся за копье и дернул.

Дельгадо дико закричал. И сразу же его крик превратился в клокотание, так как резкое удаление копья вызвало у него внутреннее кровоизлияние. Изо рта выплеснулась кровь.

— За то, что ты сделал с Марией Томес, — сквозь зубы выговорил Бьюкенен, — ты заслуживаешь в тысячу раз худшего.

Холли крепко держалась за него — так же, как он держался за Холли. Солнце садилось. В багряных лучах заката затянутая дымом площадка казалась совершенно безлюдной.