Крейг Смит: Портрет Мессии

Мэллой покачал головой.

— Не следовало мне вовлекать вас в это.

— Если бы тогда вы не пришли ко мне, то погибли бы.

— Это мое дело.

Она беззаботно пожала плечами, словно ее потери мало что значили.

— Я знала, чем рискую, когда пошла против Корбо.

— Не понимаю. Вы пошли против Корбо?

Она сухо улыбнулась.

— Во время нашего последнего разговора я забыла упомянуть о двух вещах. — Графиня умолкла на миг, обвела взглядом толпу и, не увидев ничего подозрительного, продолжила: — Примерно год назад Итан Бранд получил электронное письмо на свой сайт, где его спрашивали, знает ли он что-нибудь о портрете Иисуса, написанном во дворце царя Ирода утром накануне казни.

— Так это вы послали то письмо?

Как же он сразу не догадался? Ведь у нее было все — мотив, возможность и средства совершить это. Все главные элементы, определяющие вину, а он не заметил этого. Мэллой и подумать не мог, что этой даме нужно было с его помощью уличить швейцарские банки в сокрытии счетов жертв холокоста только для того, чтобы самой затем уйти в тень.

— Я велела Рене послать это сообщение. Вероятность, что его вычислят или заподозрят, равнялась нулю. Так или иначе, я, как ученый и писатель, часто посещала магазин Бранда. Как-то раз Итан начал расспрашивать меня о легенде, связанной с портретом. Я, естественно, рассказала ему все, что знала.

— И вы знали, что Бранд попробует выкрасть его?

— Я считала, что он и леди Кеньон по крайней мере попытаются.

— Да, они мастера своего дела.

— Корбо следовало остановить, Томас. Не одной мне приходила в голову эта мысль, но только я знала, как именно это сделать.

— Ну а письмо, которое прочел Итан? От какого-то человека, который якобы говорил с Оскаром Уайльдом? Это выдумка?

Она покачала головой.

— Мне удалось проследить историю картины тамплиеров от Эдессы до Парижа девятнадцатого века, но дальше началось сплошное невезение. Я была уверена: Оскар Уайльд или где-то обнаружил ее, или же говорил с кем-то, кто мог ее видеть…

— Отсюда «Портрет Дориана Грея»?

Теплая улыбка озарила лицо графини, точно при упоминании доброго старого друга.

— Всякий раз, когда Уайльда спрашивали, как возник замысел повести о волшебном полотне, он рассказывал новую историю. Я знала, что в начале тысяча восемьсот восьмидесятых годов он большую часть зимы проводил в Париже. Тогда-то он и встретился с человеком, связанным с разными тайными и оккультными обществами, которые тогда были в моде. Я рассматривала несколько кандидатур, но участники свято хранили секреты. Обратившись к окружению Уайльда, я нашла юношу по имени Билл Ланди… В биографии Оскара Уайльда вскользь упоминается его имя. Когда родители его узнали, что их Билл говорил со скандально известным Оскаром Уайльдом, они телеграфировали ему, приказывая немедленно сесть на пароход и вернуться домой. Забавная история… Но, прочитав ее, я поняла, что эти двое просидели в таверне весь вечер, а на следующий день Оскар Уайльд слег в постель и больше уже не вставал. И я подумала, что больной Уайльд пребывал тем вечером в особом настроении и мог поделиться тайной с первым встречным. Тогда я стала выяснять, как же сложилась дальнейшая судьба этого Ланди. Через несколько лет он стал довольно известным художником. После смерти все его бумаги отправили в Денвер. Просматривая их, я нашла удивительную историю, которую поведал молодому человеку Уайльд, в письме, посланном Ланди брату на следующее утро после встречи с писателем. Это, а также данные по налогам на собственность в Швейцарии, помогли мне понять, что картина находилась у деда Корбо, которого тоже звали Джулианом. Его выслали из Парижа за какую-то неприглядную деятельность, и он поселился на озере Люцерн. Самые худшие и подозрительные слухи о его внуке стали подтверждаться, и я решила вывести этого человека на чистую воду.

— Итан был в курсе с самого начала?

— Нет, он понятия не имел, что я замышляла. Для него я была лишь источником полезной информации, которую он рассчитывал использовать и не раскрыться при этом.

Мэллой улыбнулся.

— Думаю, вы изрядно удивились, увидев меня на пороге своего дома.

— Скорее, забеспокоилась, Томас. По правде говоря, мне тогда казалось, что все позади: Корбо не станет гоняться за тенью и никогда не найдет картину. Я не знала, что она все еще находится в Швейцарии.

— Вы считаете, что мне не стоило вмешиваться?

— Но вы уже вмешались. И было ясно, что вы никогда не отступитесь, поскольку связаны условиями соглашения. Тогда я сочла возможным напомнить вам, что вы смертны.