Ли Уикс - Приз победителю

— Да. Маленькая девочка. Проживает с бабушкой в Баварии.

— О'кей. Стало быть, можно предположить, что убийства на квартире братьев не совершались. При всем том этого снимка не оказалось бы в их коллекции, если бы они каким-то образом не были вовлечены в дело на всех его стадиях. — Суперинтендант тяжело вздохнул, вжался в кресло и стал, казалось, меньше ростом. — Вот черт. Этого нам только еще не хватало…

— Фотографии Бернадетты и Джорджины у братьев не обнаружены. Из этого следует, что они, возможно, еще живы и находятся на второй точке.

— Похоже на то, что нам надо начинать новое расследование. — Уайт по привычке обхватил руками голову.

— При этом необходимо иметь в виду, что нам предстоит столкнуться с несколькими совершенно новыми фигурантами, — добавил Мэнн.

— Есть какие-нибудь улики, позволяющие выйти на производящую компанию? — осведомился Уайт.

— Никаких. Но Энджи сейчас анализирует фильмы на предмет сходства с легальными картинами, имеющимися в нашей картотеке.

— Почти наверняка есть другие садистские фильмы того же типа и от того же производителя.

— Я тоже об этом подумал. В самое ближайшее время Креветка навестит свою знакомую, торгующую подобным товаром, чтобы провентилировать этот вопрос. Действительно, таких фильмов должно быть много больше, Дэвид. Не могу отделаться от мысли, что в процессе расследования мы выйдем на кое-кого из больших парней. Я имею в виду «неприкасаемых», понимаете?

— Остается только надеяться, что правосудию удастся воздать по заслугам всем виновным в убийстве женщин.

Мэнн с любопытством посмотрел на суперинтенданта, поскольку в речи последнего прозвучала знакомая ему до боли тональность.

— Мне не нравится это ваше «удастся». Я уже чувствую по вашему тону, что вы лихорадочно задаетесь вопросом относительно того, кто из больших парней мог развлекаться с девушками без семьи и привязанностей — ничего не стоящими, на ваш взгляд, — и не слишком ли эти парни влиятельны, чтобы мы могли надеяться привлечь их к суду? Не тешьте себя иллюзиями, Дэвид. Тот, кто сделал это, действительно относится к касте неприкасаемых, и у него достаточно влияния и денег, чтобы выйти сухим из воды даже при самых неблагоприятных обстоятельствах. Не знаю, как вы, но я не могу жить с этим. Ведь я в определенном смысле подвел Хелен и ту девушку из фильма, а также множество других, подобных им. Я должен был защитить их — и не смог. Мы все их подвели.

— Это Гонконг, Мэнн. Спектр красок здесь широк и не ограничивается только черной и белой.

— Несомненно. И этот спектр окрашен по преимуществу в радужные цвета денежных купюр, не так ли, Дэвид?

— Если бы все обстояло, как ты говоришь, мы с тобой здесь не сидели бы. Я знаю, что тебя гложет обида и острое чувство неудовлетворенности, Мэнн. Знаю, что ты хотел бы, чтобы все было по-другому. Но следи за тем, чтобы личные чувства не заставили тебя упустить из виду главное. Жизнь далеко не всегда складывается так, как нам хотелось бы, но в конечном счете все получают по заслугам. Пройдет еще несколько лет, и этим людям придется дать отчет в своих действиях — пусть даже их накажут не за это преступление, а за какое-нибудь другое. Так или иначе, но расплаты им не миновать.

Инспектор рассмеялся. В его невеселом смехе проступали циничные нотки.

— В конечную расплату за грехи я как раз верю. Но бывает так, что воздаяние требуется поторопить. Оно, видите ли, иногда здорово запаздывает, и в таких случаях необходимо протянуть ему руку помощи.

— Что ты имеешь в виду?

— Сегодня, когда я наблюдал за страданиями этой бедной девушки, понял, что не смогу больше спокойно смотреть на то, как эти парни безнаказанно разгуливают на свободе. У меня, Дэвид, что называется, терпелка сломалась.

— Послушай, Джонни… — Суперинтендант воздел руку, с тем чтобы прервать излияния, но остановить инспектора было уже невозможно.

— Это вы послушайте меня, Дэвид! Я больше не буду ничего спускать этим людям. И если полиция Гонконга не в состоянии обеспечить правосудие, я сам обеспечу его — лично и на свой манер.

Джонни вышел из штаб-квартиры и двинулся по Голливуд-роуд. Ему требовалось найти место, где он мог бы провентилировать мозги, и он знал, где такое место находится. За антикварными лавками и магазинчиками по продаже артефактов располагался храм Ман-Мо — старейший на острове. Крыша его была покрыта зеленоватой, цвета бронзовой патины черепицей, а на дверях красовались полотнища с красными иероглифами. Храм являл собой сердце Гонконга и, вне зависимости от того, сколько иностранцев приезжали в этот город и приходили сюда, всегда оставался китайским. В этом месте ежедневно возносили моления к небу как даосисты, так и буддисты.