Ли Уикс - Приз победителю

Детективы подошли к дому и открыли дверь подъезда. По лестнице спускалась с верхнего этажа одна из местных обитательниц, решившая посетить рынок. Мэнн продемонстрировал ей удостоверение и спросил, где живут Фоны. Братьев нет дома, сказала соседка, и в квартире сейчас только их отец. Они занимают апартаменты на первом этаже, а также владеют хирургическим кабинетом в цоколе здания.

— Это вход в хирургический кабинет? — спросил Мэнн, указывая на дверь в стене холла.

— Да. Вернее, это помещение называлось кабинетом, когда старик практиковал занятия медициной и продавал лечебные травы. Но в течение последних нескольких лет сюда не заглядывала ни одна живая душа. Уж и не знаю, почему они его не продали.

Инспектор поблагодарил женщину и позволил ей идти по своим делам. Когда она удалилась, полицейский обратился по радио к сотрудникам специальной группы, ждавшим указаний в конце улицы. Мэнн велел им разобраться на пары и прогуливаться около дома. Потом обратился к Энджи и Ли:

— Идите к старику и постарайтесь добыть у него ключи от кабинета. И не выпускайте его из виду.

Сам же вышел на улицу и осмотрел закрытую металлическими шторками витрину кабинета. Не оставалось никаких сомнений в том, что шторки не поднимали в течение многих лет, так как они совершенно заржавели. Из занавешенного шторками окна не доносилось ни звука.

Вернулся Энджи и показал связку ключей.

— Как наш старик?

— Самую малость обескуражен. И взволнован. В квартире бардак и жуткая антисанитария. Фон сказал, что один из этих ключей точно подходит к двери кабинета, но не помнит, какой именно.

— Когда, по его мнению, должны вернуться сыновья?

— Он ожидает Ман-По в самое ближайшее время, а Макса только под утро.

— Повторяю, держите старика под наблюдением.

— Я оставил с ним Креветку.

К замку подошел четвертый ключ связки. Детектив отпер замок и толкнул ногой дверь. Она со скрипом приоткрылась, образовав узкий проход. Мэнн заглянул внутрь. В помещении царила абсолютная темнота — такая густая и плотная, что ее, казалось, можно резать ножом. В комнате стояла звенящая тишина. Зато присутствовали запахи — всевозможных трав, дезинфекции и чего-то еще. Даже не входя в помещение, инспектор знал, что это та самая комната. Именно здесь держали в заточении женщин. Внутри было затхло и жарко. И пахло застарелым потом и страхом. Эти запахи, казалось, въелись навечно в стены. Хирургический кабинет был самой настоящей тюрьмой.

Кого-то держали здесь в заключении совсем недавно. Он чувствовал незримое присутствие жертвы и исходившего от нее запаха адреналина. Детектив еще немного толкнул дверь, обнаружив непосредственно за ней матрас. На матрасе лежали рулон липкой ленты и кусок веревки.

Мэнн прошел чуть дальше в комнату и осветил стены фонариком. В противоположном конце помещения на расстоянии двадцати футов от входа располагались закрывавшие окно металлические жалюзи. Сыщик посветил фонарем справа от них и увидел стеллаж, заставленный небольшими глиняными сосудами и стеклянными банками с притертой пробкой. Внутри одной из банок что-то поблескивало. Внимание полицейского привлек черный парик, висевший у стеллажа на вколоченном в стену крюке. Присмотревшись, он понял, что это не парик, а человеческий скальп, рядом с которым висела на другом крюке связка кож, стянутых липкой лентой. В этот момент Мэнн почувствовал, как у него на голове дыбом встают волосы. Кто-то в комнате смотрел на него.

Со стены, у которой были набросаны матрасы, на него взирали лики смерти. Мэнн осветил их фонариком. В его желтом свете проступили бессильно повисшие головы, потухшие глаза и бледные лица, запечатленные на цветных фотографиях, сделанных дешевым «Полароидом». Инспектор повел фонарем слева направо, методично, ряд за рядом исследуя вывешенные образы. Он поочередно оценивал каждый снимок, стараясь абстрагироваться от разрушительных изменений, произведенных смертью. И узнал Зосю, резкие тяжеловатые черты которой даже после мучительной кончины сохранили отпечаток свойственных ее натуре упрямства и решительности. Она смотрела безжизненными остекленевшими глазами, словно обвиняя в медлительности и недостатке инициативы. Мэнн пошел вдоль стены, подсвечивая снимки фонариком и отыскивая знакомые лица. В частности, искал снимки с Хелен и молил Бога, чтобы ему не довелось обнаружить на этой кошмарной выставке лицо Джорджины.