Стиг Ларссон - Девушка, которая играла с огнем

— Есть еще одно дельце, — сказал гигант.

— Какое?

— Мы хотели договориться с тобой об особом поручении.

— Рассказывай.

Белокурый гигант достал из внутреннего кармана куртки конверт. Открыв его, Магге Лундин нашел там паспортную фотографию и листок с данными лица, о котором шла речь. Он вопросительно поднял брови.

— Ее зовут Лисбет Саландер. Она живет в Стокгольме на улице Лундагатан в районе Сёдермальм.

— О'кей.

— Возможно, сейчас она за границей, но рано или поздно она там снова появится.

— О'кей.

— Мой заказчик хочет поговорить с ней спокойно и без свидетелей. Так что ее нужно доставить живой. Предлагается сделать это через помещение склада близ Ингерна. Затем нужен будет человек, который приберет там после разговора. Она должна исчезнуть бесследно.

— Это мы можем выполнить. Как мы узнаем, когда она вернется?

— Когда придет время, я приеду и сообщу.

— Цена?

— Ну, скажем, десять кусков за все? Работа несложная. Съездить в Стокгольм, забрать ее, доставить ко мне.

Они снова пожали друг другу руки.

При втором посещении квартиры на Лундагатан Лисбет расположилась на продавленном диване и стала думать. Ей нужно было принять ряд стратегических решений, одно из которых касалось того, оставлять за собой эту квартиру или нет.

Она закурила, пуская дым в потолок и сбрасывая пепел в пустую банку из-под кока-колы.

У нее не было причин любить эту квартиру. Они въехали сюда с мамой и сестрой, когда ей было четыре года. Мама жила в большой комнате, а они с сестрой в маленькой спальне. Когда ей было двенадцать лет и случился «Весь Этот Кошмар», ее отправили в детскую клинику, а потом, после того как ей исполнилось пятнадцать, она несколько раз переходила из одной приемной семьи в другую. Ее опекун Хольгер Пальмгрен сдавал квартиру и позаботился о том, чтобы в восемнадцать лет, когда ей снова понадобилась крыша над головой, она получила свое жилье обратно.

Эти комнаты всегда оставались в ее жизни чем-то неизменным. И хотя теперь они ей были уже не нужны, Лисбет не хотелось просто так их отдать. Ведь это означало, что какие-то чужие люди будут хозяйничать в ее жилище.

Оставалась также и логистическая задача, потому что ее почта (если таковая появится) будет приходить по ее старому адресу на Лундагатан. Если расстаться с этой квартирой, то придется заводить новый почтовый адрес. А Лисбет Саландер хотела как можно меньше светиться и мелькать в каких-то там базах данных. Публичности она избегала с маниакальным упорством, тем более что у нее не имелось оснований особенно доверять официальным учреждениям, да и вообще кому бы то ни было.

Она посмотрела в окно и увидела тот же брандмауэр заднего двора, который торчал у нее перед глазами всю жизнь. И тут она почувствовала облегчение при одной мысли, что ей больше не придется жить в этой квартире. Она никогда не чувствовала себя здесь в безопасности. Каждый раз, поворачивая на Лундагатан к своему подъезду, она и в трезвом и даже в нетрезвом состоянии внимательно присматривалась к окружающей обстановке — к припаркованным машинам и прохожим на улице. Она сильно подозревала, что есть некие люди, желающие причинить ей зло, и удобнее всего им осуществить свои намерения в окрестностях ее дома, когда она возвращается к себе или выходит на улицу.

До сих пор, как ни странно, на нее ни разу не напали. Но это не значило, что она могла расслабиться. Ее адрес на Лундагатан указывался в любой базе данных, а за все прошедшие годы у нее не имелось возможности обеспечить свою безопасность никакими иными средствами, кроме собственной бдительности. Свой новый адрес на Мосебакке она предпочитала по возможности скрыть, поскольку инстинктивно чувствовала, что ей следует держаться подальше от всех, кто захочет ее отыскать.

Однако эти соображения не помогали решить вопрос о том, что делать с этой квартирой дальше. Подумав еще немного, она взяла мобильник и позвонила Мимми.

— Привет, это я.

— Привет, Лисбет. Неужели ты решила позвонить мне всего через неделю после нашей встречи?

— Я сейчас на Лундагатан.

— О'кей.

— Я подумала, не хочешь ли ты переехать в эту квартиру?

— Переехать?

— В твоей коробчонке ведь негде повернуться.

— Мне тут нравится. А ты что — переезжаешь в другую?

— Я уже переехала. Эта квартира пустует.

На другом конце провода помолчали.

— И ты еще спрашиваешь, хочу ли я в нее переехать! Но, Лисбет, у меня нет таких денег.