Стиг Ларссон - Девушка, которая играла с огнем

— Что же с ними случилось?

— Ничего. Телевизионная программа «Инсайдер» провела собственное расследование, послав своих представителей в Таллинн. Им потребовалось всего несколько часов для того, чтобы выяснить, что две из этих девушек живут на родине в своих семьях, а третья уехала в Италию.

— Иными словами, таллиннская полиция действовала не очень эффективно.

— С тех пор у нас было вынесено еще несколько обвинительных приговоров, но во всех случаях речь шла о лицах, задержанных за другие преступления, или исключительно бестолковых преступниках, которые не сумели избежать задержания. Этот закон — чистая формальность. На деле он не применяется.

— О'кей.

— Проблема в том, что преступление в данном случае представляет собой грубое насилие, часто в сочетании с нанесением телесных повреждений, тяжких телесных повреждений, с убийством посредством огнестрельного оружия, в некоторых случаях в сочетании с разного рода лишением свободы, — вставил Даг Свенссон. — Для таких девушек это самое привычное дело, когда их, накрашенных и одетых в короткие юбчонки, отвозят на какую-нибудь виллу в пригороде. У девушек нет выбора, ехать им или не ехать: либо они едут и трахаются с пьяным мужиком, либо сутенер подвергает их побоям и пыткам. Сбежать они не могут — не зная языка, не имея понятия о законах и порядках, они даже не представляют, куда нужно обращаться. Они не могут уехать домой — здесь у них первым долгом отбирают паспорта, а в деле бандерши их вдобавок держали взаперти в квартире.

— Похоже на невольничий лагерь. А девушки что-нибудь получают за свои услуги?

— Кое-что получают, — сказала Миа Бергман, — в утешение за страдания им перепадает некоторое вознаграждение. Как правило, им приходится отработать несколько месяцев, прежде чем их отпускают на родину. Иногда они увозят с собой приличную пачку денег: две, а то и три тысячи крон, что в пересчете на российскую валюту представляет собой целое состояние. Но в придачу они часто успевают нажить тяжелую алкогольную или наркотическую зависимость и привычку к такому образу жизни, при котором деньги очень быстро заканчиваются. Благодаря этому система становится самовоспроизводящейся: спустя некоторое время они возвращаются сюда на заработки, так сказать добровольно отдаваясь в руки своих мучителей.

— Сколько денег оборачивается в этой сфере за год? — спросил Микаэль.

Миа Бергман посмотрела на Дага Свенссона и немного подумала, прежде чем ответить:

— Трудно сказать точно. Мы много раз пытались делать расчеты, но в большинстве случаев наши цифры достаточно приблизительны.

— Ну хотя бы примерно!

— Хорошо. Мы знаем, например, что у бандерши, которую приговорили за сводничество, но оправдали по обвинению в поставках секс-рабынь, за два года были использованы тридцать пять женщин из Восточной Европы. Их срок пребывания составлял от нескольких недель до нескольких месяцев. В ходе судебного разбирательства выяснилось, что за эти два года они заработали в общей сложности около двух миллионов крон. Исходя из этого, я вычислила, что одна девушка приносит приблизительно пятьдесят тысяч крон в месяц. Из этой суммы следует вычесть примерно пятнадцать тысяч крон на расходы — поездки, одежду, жилье и тому подобное. Условия, в которых они живут, далеки от роскоши, часто банда держит их по углам в какой-нибудь квартире. Из оставшихся тридцати пяти тысяч крон бандиты берут себе от двадцати до тридцати тысяч. Половину — тысяч пятнадцать — главарь банды забирает себе, остальное раздает своим подручным: шоферу, бойцам и другим. Девушке остается десять — двенадцать тысяч крон.

— Тогда в месяц…

— Если, скажем, у одной шайки есть две или три девушки, которые на нее вкалывают, то в месяц они зарабатывают около пятидесяти тысяч. В среднем каждая банда состоит из двух-трех человек, которые за счет этого кормятся. Вот так приблизительно выглядит экономика секс-бизнеса.

— И сколько же примерно человек этим охвачено, если взять в целом?

— Можно исходить из того, что в каждом конкретном случае так или иначе жертвами сексуального рабства являются около сотни девушек. Отсюда следует, что общий оборот, если взять всю Швецию в целом, составляет приблизительно полтора миллиона крон, то есть в год около ста миллионов крон. Речь идет только о девушках, вовлеченных в поставки секс-услуг.

— Сущая мелочь!

— Действительно мелочь. Но для того, чтобы получить эту сравнительно скромную прибыль, сотню девушек подвергают насилию. Меня это просто бесит.