Стиг Ларссон - Девушка, которая играла с огнем

Он так и не смог решить, блефует она или говорит правду. Нильс Бьюрман откашлялся и открыл рот для ответа, но она жестом остановила его.

— Я разбудила тебя, только чтобы сказать одну вещь. Скоро я уезжаю и довольно долго буду отсутствовать. Ты будешь по-прежнему писать каждый месяц отчеты о том, что у меня все идет хорошо, но вместо того, чтобы посылать один экземпляр на мой адрес, ты будешь отправлять его на адрес в хот-мейле.

Она достала из кармана куртки сложенный вдвое листок и кинула его на кровать.

— Если опекунский совет захочет связаться со мной или мое присутствие потребуется еще по какой-нибудь причине, ты пошлешь сообщение по этому адресу. Понятно?

Он кивнул:

— Понятно…

— Молчи. Я не желаю слышать твой голос.

Он стиснул зубы. Он ни разу не посмел связаться с нею, потому что она запрещала ему искать встреч и грозила в противном случае отправить фильм куда следует. Зато он уже несколько месяцев обдумывал, что скажет ей, когда она сама с ним свяжется. Он понимал, что ему, в общем-то, нечего сказать в свое оправдание, и мог лишь взывать к ее великодушию. Только бы она дала ему шанс — тогда он постарается убедить ее, что совершил свой поступок в состоянии временного помешательства, что он раскаивается в содеянном и хочет загладить свою вину. Он был готов ползать у нее в ногах, лишь бы тронуть ее сердце и тем самым отвести от себя опасность, исходящую от Лисбет Саландер.

— Мне нужно сказать тебе, — начал он жалобным голосом. — Я хочу попросить у тебя прощения.

Она настороженно выслушала его неожиданную мольбу, а когда он закончил, наклонилась над спинкой кровати и вперила в него ненавидящий взгляд:

— Слушай же меня! Ты — скотина. Я никогда не отстану от тебя. Но если ты будешь вести себя хорошо, я отпущу тебя в тот день, когда будет отменено решение о моей недееспособности.

Она дождалась, пока он опустит взгляд, осознавая, что она заставляет его ползать перед ней на коленях.

— Все, что я сказала год назад, остается в силе. Если ты не сумеешь выполнить условия, я обнародую этот фильм. Если ты попробуешь связаться со мной каким-либо иным способом, кроме выбранного мною, я обнародую фильм. Если я погибну от несчастного случая, случится то же самое. Если ты меня тронешь, я тебя убью.

Он поверил ей. Здесь не было места для сомнений или переговоров.

— И еще одно. Когда я решу тебя отпустить, можешь делать все, что хочешь. Но до этого дня чтобы ноги твоей не было в той марсельской клинике! Если поедешь туда и начнешь лечение, я сделаю тебе новую татуировку. Но в следующий раз она появится у тебя на лбу.

«Черт! — мелькнуло у него в мыслях. — И откуда она только узнала, что…»

В следующую секунду она исчезла. Он услышал лишь слабый щелчок, когда она повернула ключ в замке входной двери. Это было действительно словно встреча с привидением.

С этого момента он так яростно возненавидел Лисбет Саландер, что ощущал эту ненависть, будто раскаленную иглу, впивающуюся в его мозг. Все его существование свелось к страстному желанию уничтожить ее. Мысленно он рисовал себе картины ее смерти, мечтал, как заставит ее ползать на коленях и молить о пощаде, но он будет беспощаден. Он мечтал, как стиснет руками ее горло и будет душить, пока она не задохнется, как выдавит ей глаза из глазниц и вырвет сердце из груди, он сотрет ее с лица земли.

И странно — в тот же самый момент он почувствовал, что обрел способность действовать и что к нему вернулось превосходное душевное равновесие. Он по-прежнему был одержим этой Лисбет Саландер и все его помыслы непрестанно были сосредоточены на ней, однако он обнаружил, что вновь обрел способность мыслить здраво. Чтобы разделаться с ней, он должен взять себя в руки. В его жизни появилась новая цель.

И в этот день он перестал рисовать себе воображаемые картины ее смерти, а начал строить планы, как добиться этой цели.

Протискиваясь с двумя стаканами горячего, как кипяток, кофе с молоком к столику Эрики Бергер, Микаэль Блумквист прошел в каких-то двух метрах за спиной адвоката Нильса Бьюрмана. Ни он, ни Эрика никогда даже не слышали его имени и здесь, в кафе «Хедон», не обратили на него никакого внимания.

Наморщив нос, Эрика отодвинула от себя пепельницу, чтобы освободить место для стакана. Микаэль снял пиджак и повесил его на спинку стула, подтянул пепельницу к себе и закурил сигарету, вежливо выпустив дым в сторону.

— Я думала, что ты бросил, — заметила Эрика.