Стиг Ларссон - Девушка, которая взрывала воздушные замки

Лисбет кивнула.

— Прости меня.

— Не валяй дурака. Ведь я приехала сюда, чтобы просить прощения у тебя.

— С чего вдруг?

— Я не подумала. Мне просто не пришло в голову, что я подвергаю тебя смертельной опасности, когда поселила в квартире, которая по-прежнему считалась моей. Я виновата в том, что тебя чуть не убили. Если ты меня ненавидишь, я это пойму.

Мириам By смотрела на нее растерянно.

— Я так даже не думала. Меня пытался убить Рональд Нидерман, а не ты.

Они немного посидели молча.

— Вот оно что, — наконец произнесла Лисбет.

— Да? — откликнулась Мириам By.

— Я приехала следом за тобой не потому, что влюблена в тебя, — сказала Лисбет.

Мириам кивнула.

— У нас получался чертовски хороший секс, но я в тебя не влюблена, — подчеркнула она.

— Лисбет… я думаю…

— Я хотела сказать, что надеюсь… черт.

— Что?

— У меня не так много друзей…

Мириам By кивнула:

— Я еще немного задержусь в Париже. Моя учеба дома пошла прахом, и я записалась в здешний университет. Придется остаться тут минимум на год.

Лисбет кивнула.

— Дальше не знаю. Но я вернусь в Стокгольм. Я продолжаю платить за квартиру на Лундагатан и хотела бы ее сохранить. Если ты не против.

— Квартира твоя. Делай с ней, что хочешь.

— Лисбет, ты совершенно особый человек. Я бы очень хотела остаться твоим другом.

Они проговорили два часа. У Лисбет не было причин скрывать от Мириам By свое прошлое: дело Залаченко теперь стало известно всем, кто читал шведские газеты, а Мириам By следила за ним с огромным интересом. Она подробно рассказала о том, что произошло в Нюкварне в ту ночь, когда Паоло Роберто спас ей жизнь.

Потом они поехали домой к Мириам, жившей в общежитии, неподалеку от университета.

Когда около девяти часов вечера Анника Джаннини пришла на встречу с Лисбет Саландер в бар театра «Сёдер», та пила крепкое пиво и уже приканчивала второй бокал.

— Извини, что опоздала, — сказала Анника и покосилась на наручные часы. — Пришлось разбираться с другим клиентом.

— Вот как, — отозвалась Лисбет.

— Что ты празднуешь?

— Ничего. Мне просто хочется напиться.

Усаживаясь на стул, Анника посмотрела на нее скептическим взглядом.

— И как часто у тебя возникает такое желание?

— Когда меня выпустили, я первое время напивалась до бесчувствия, но не думай, предрасположенности к алкоголизму у меня нет. Мне просто пришло в голову, что я впервые в жизни являюсь дееспособной и имею законное право напиться дома, в Швеции.

Анника заказала кампари.

— О'кей, — сказала она. — Ты предпочитаешь пить одна или в компании?

— Лучше одна. Но если ты не будешь слишком много болтать, можешь со мной посидеть. Я полагаю, у тебя нет желания отправиться ко мне домой и заняться сексом.

— Прости? — переспросила Анника.

— Да, так я и думала. Ты ведь безумно гетеросексуальный человек.

Анника Джаннини вдруг развеселилась.

— Мне еще никто из клиентов секса не предлагал.

— Ты заинтересовалась?

— Сорри. Ни в малейшей степени. Но спасибо за приглашение.

— Чего же ты хочешь, адвокат?

— Две вещи. Либо я сейчас прямо здесь отказываюсь от работы в качестве твоего адвоката, либо ты начинаешь подходить к телефону, когда я тебе звоню. Мы ведь уже это обсуждали, когда тебя освободили.

Лисбет Саландер посмотрела на Аннику Джаннини.

— Я пытаюсь тебя поймать уже целую неделю. Я звонила, писала и слала мейлы.

— Я уезжала.

— До тебя было не добраться большую часть осени. Так не пойдет. Я согласилась быть твоим юридическим представителем во всем, что касается твоих взаимоотношений с государством. Это означает, что необходимо заниматься формальностями и документами. Надо подписывать бумаги, отвечать на вопросы. Я должна иметь возможность с тобой связываться и не желаю сидеть, как идиотка, не зная, где ты находишься.

— Я понимаю. Я две недели провела за границей, а вчера вернулась домой и позвонила тебе, как только услышала, что ты меня разыскиваешь.

— Так не годится. Пока все вопросы о компенсации и тому подобном не утрясутся, ты обязана информировать меня о том, где находишься, и звонить мне минимум раз в неделю.

— Мне плевать на компенсацию. Я хочу, чтобы государство оставило меня в покое.

— Но государство не оставит тебя в покое, как бы тебе того ни хотелось. Твое освобождение в суде влечет за собой длинную цепь последствий. И речь идет не только о тебе. Петера Телеборьяна будут судить за то, что он с тобой вытворял. Это означает, что тебе придется выступать свидетелем. Служебные проступки прокурора Экстрёма стали предметом расследования, и, кроме того, если окажется, что он по заданию «Секции» сознательно пренебрегал служебным долгом, его могут привлечь к судебной ответственности.