Стиг Ларссон - Девушка, которая взрывала воздушные замки

— Да. К сожалению. И я, в общем-то, не ищу себе постоянной девушки.

— О'кей. Я предупреждена. Пожалуй, я тоже не ищу постоянного бойфренда. Может, сохраним это на дружеской основе?

— Желательно. Моника, я не стану никому рассказывать о наших отношениях. Но если дело обернется плохо, у меня может возникнуть жуткий конфликт с твоими коллегами.

— Честно говоря, не думаю. Эдклинт — человек справедливый. И мы действительно хотим разобраться с этим «Клубом Залаченко». Если твои построения верны, то это чистое безумие.

— Посмотрим.

— С Лисбет Саландер у тебя тоже была связь.

Микаэль Блумквист поднял взгляд на Монику Фигуэролу.

— Послушай… я не открытая книга, доступная любому желающему. Мои отношения с Лисбет никого не касаются.

— Она дочь Залаченко.

— Да. И ей приходится с этим жить. Но она не Залаченко. Между ними, черт возьми, есть огромная разница.

— Я не хотела никого обидеть. Меня интересует, почему тебя так волнует эта история.

— Лисбет мой друг. И этим все сказано.

Сусанн Линдер из «Милтон секьюрити», одетая в джинсы, черную кожаную куртку и кроссовки, прибыла в Сальтшёбаден около девяти часов вечера, получила от Давида Русина инструкции и обошла с ним вокруг дома. Ее снаряжение — лэптоп, телескопическая дубинка, баллончик со слезоточивым газом, наручники и зубная щетка — умещалось в зеленой военной сумке, которую она распаковала в комнате для гостей. После этого Эрика Бергер предложила ей кофе.

— Спасибо. Вы явно считаете меня гостем, которого надо развлекать всеми доступными способами. На самом же деле я отнюдь не гость. Я — необходимое зло, внезапно ворвавшееся в вашу жизнь, пусть и на пару дней. Я шесть лет прослужила в полиции и уже четыре года работаю в «Милтон секьюрити». Я профессиональный охранник.

— Вот как.

— Вам угрожает опасность, и я нахожусь здесь в качестве стражника, чтобы вы могли спокойно спать или работать, почитать книгу или делать то, что вам хочется. Если у вас есть потребность выговориться, я с удовольствием послушаю. А если нет, то у меня с собой имеется книга, которую я могу почитать.

— О'кей.

— Я хочу сказать, что вы должны вести нормальную жизнь и не обязаны меня развлекать. Иначе я буду только мешать вам. Лучше всего смотрите на меня как на временную коллегу.

— Должна признаться, что вся эта ситуация для меня в новинку. Будучи главным редактором «Миллениума», я тоже подвергалась угрозам, но на чисто профессиональном уровне. А тут какой-то отвратительный человек…

— Который зациклился именно на вас.

— Что-то в этом роде.

— Организация настоящей личной охраны будет стоить огромных денег, и вам придется договариваться лично с Драганом Арманским. Чтобы это имело смысл, должна существовать четкая и конкретная угроза. Для меня же это просто подработка. Я возьму по пятьсот крон за ночь за то, чтобы до конца недели спать здесь, а не дома. Это дешево и намного меньше того счета, который бы я выставила, работай я по заданию «Милтон секьюрити». Вам это подходит?

— Подходит.

— Если что-нибудь произойдет, я хочу, чтобы вы заперлись в спальне и предоставили разбираться мне. Ваша задача — нажать на кнопки сигнализации, которая установлена на случай нападения.

— Ясно.

— Я говорю серьезно. Если начнется драка, я не хочу, чтобы вы путались у меня под ногами.

Около одиннадцати Эрика Бергер пошла спать. Закрывая дверь спальни, она услышала, как щелкнул замок. Она, не торопясь, разделась и улеглась в постель.

Несмотря на заверения гостьи, что ее не нужно развлекать, Эрика и Сусанн Линдер два часа провели на кухне вместе. В обществе Сусанн Эрика чувствовала себя непринужденно, и они прекрасно понимали друг друга, обсуждая психологические факторы, толкающие некоторых мужчин на преследование женщин. Сусанн Линдер заявила, что плюет на всякую психологическую ерунду. Главное то, что таких психов нужно унимать, и работа в «Милтон секьюрити» давала ей возможность заниматься именно этим.

— Почему вы ушли из полиции? — поинтересовалась Эрика Бергер.

— Лучше спросите, почему я стала полицейским.

— О'кей. Почему же вы стали полицейским?

— Потому что, когда мне было семнадцать, мою близкую подругу ограбили и изнасиловали в машине три мерзавца. Я пошла работать в полицию, поскольку моя голова была забита романтическими представлениями вроде того, что полиция существует для предотвращения подобных преступлений.

— Да…

— Мне не удалось предотвратить ни единой мерзости. В качестве полицейского я всегда прибывала на место уже после совершения преступления. Я не выносила чванливого жаргона патрульной службы и быстро поняла, что некоторые правонарушения даже не расследуются. Ваш случай — классический тому пример. Вы пытались звонить в полицию и заявлять о случившемся?