Стиг Ларссон - Девушка, которая взрывала воздушные замки

— Но разве в России теперь не демократия? Я хочу сказать, что будь это во времена коммунистов…

— Это иллюзии. Речь идет о людях, повинных в шпионаже против России, — а в мире не существует такого режима, который бы с этим смирился, пусть даже за давностью лет. И некоторые из этих источников по-прежнему действуют…

Таких агентов не существовало, но прокурор Экстрём знать этого не мог. Ему приходилось верить Нюстрёму на слово. К тому же он, сам того не желая, был польщен тем, что неформально прикоснулся к сведениям из числа самых засекреченных. Его несколько удивило то, что шведская служба безопасности настолько глубоко сумела внедриться в Россию, как намекал Нюстрём, и он понимал, что подобную информацию, естественно, никак нельзя распространять.

— Мне поручили связаться с вами только после того, как мы вас тщательно проверили, — сказал Нюстрём.

Искушая, всегда необходимо нащупать слабые стороны человека. Слабостью прокурора Экстрёма была убежденность в собственной значимости, и, как все прочие люди, он, естественно, ценил лесть. Важно, чтобы он чувствовал свою избранность.

— И мы констатировали, что вы — человек, пользующийся большим доверием у полиции… и, разумеется, в правительственных кругах, — добавил Нюстрём.

У Экстрёма сделался довольный вид. Информация о том, что некие люди в правительстве испытывают к нему доверие, пусть даже столь неопределенная, подразумевала, что он может рассчитывать на вознаграждение, если правильно разыграет свои карты. Добрый знак в плане дальнейшей карьеры.

— Ясно… И чего вы, собственно, хотите?

— Попросту говоря, моя задача состоит в том, чтобы самым деликатным образом снабдить вас информацией. Вы, разумеется, понимаете, как невероятно усложнилась вся эта история. С одной стороны, в полном соответствии с законом проводится предварительное следствие, и главная ответственность лежит на вас. Никто… ни правительство, ни Служба государственной безопасности, ни кто-либо другой не вправе вмешиваться в ваши действия. Ваша работа заключается в том, чтобы дойти до правды и привлечь виновных к ответственности. Это одна из важнейших функций в правовом государстве.

Экстрём кивнул.

— С другой стороны, если вся правда о Залаченко выйдет наружу, это выльется в национальную катастрофу совершенно невероятного масштаба.

— И в чем же состоит цель вашего визита?

— Во-первых, моя задача — предупредить вас о деликатности создавшегося положения. Думаю, что Швеция не находилась в столь тяжелой ситуации со времен Второй мировой войны. Можно сказать, что судьба Швеции в каком-то смысле пребывает в ваших руках.

— Кто ваш начальник?

— Сожалею, но я не вправе раскрывать имена людей, занимающихся этим делом. Позвольте лишь заверить вас, что меня инструктировали на самом высшем уровне.

О господи. Он действует по приказу правительства. Но озвучивать это нельзя, иначе разразится национальная катастрофа.

Нюстрём увидел, что Экстрём проглотил наживку.

— Зато я имею право помочь вам информацией. Мне предоставлены очень широкие полномочия, и я могу, по собственному усмотрению, посвящать вас в материал, который принадлежит к числу самых секретных в нашей стране.

— Вот оно что.

— Это означает, что если у вас возникнут вопросы, чего бы они ни касались, вам следует обращаться ко мне. Вы не должны разговаривать ни с кем другим из Службы безопасности, кроме меня. Мне поручено стать вашим гидом по этому лабиринту, и если возникнет угроза столкновения интересов, мы с вами должны искать решение совместными усилиями.

— Понятно. В таком случае не могу не выразить вам и вашим коллегам благодарность за готовность облегчить мою ситуацию.

— Мы хотим, чтобы судебный процесс, несмотря на всю сложность ситуации, все-таки состоялся.

— Хорошо. Заверяю вас, что буду проявлять крайнюю деликатность. Мне ведь не впервые приходится иметь дело с засекреченной информацией…

— Да, нам это прекрасно известно.

У Экстрёма возникло множество вопросов, которые Нюстрём аккуратно записал, а потом постарался, по возможности, на них ответить. Во время третьего визита Экстрёму предстояло получить ответы еще на несколько заданных им вопросов, и главным из них был вопрос о том, что на самом деле представляет собой отчет Бьёрка от 1991 года.

— Это проблема, — сказал Нюстрём.

Он явно был очень озабочен.

— Для начала я, пожалуй, поясню, что с того момента, как этот отчет всплыл на поверхность, у нас почти круглосуточно работала аналитическая группа, пытавшаяся выяснить, что именно произошло. Сейчас мы уже близки к тому, чтобы сделать выводы. И они крайне неприятные.