Михаил Нестеров - Легионеры

– Там растяжка!

– Сняли мы ее, не волнуйся. Тебя как зовут?

– Игорем. – И через секунду: – Матрос Стеблин, 414-й отдельный батальон морской пехоты Каспийской флотилии.

– Каспийцев давно уже нет в Чечне. Сколько же ты был в плену?

– Полгода.

– Как-то странно ты сбежал из плена, матрос Стеблин, даже проволоку догадался прихватить.

– Проволоку я в лесу нашел.

– У кого был в плену?

– У Закира Ахметова.

Подошедший Руслан и Монах переглянулись: они давно ищут очередной лагерь полевого командира Ахметова. Ахметов прославился еще и самым интернациональным бандформированием, куда входили русские, дагестанцы, украинцы, белорусы, узбеки, арабы, негры. Самые меткие снайперы – как правило, латыши – опять же в отряде Ахметова.

– Еще пленники в лагере есть?

– Неделю назад были два парня, – матрос опустил голову, но тут же встрепенулся: – Товарищ майор, мне нужно рассказать вам что-то важное.

– Потом расскажешь. Мы из-за тебя на шесть часов опаздываем. Сможешь показать на карте, где находится лагерь Ахматова? – Офицер раскрыл карту и показал местонахождение разведрасчета и местность, где петлял пехотинец.

– Здесь лагерь, – уверенно назвал Стеблин. – От хребта до лагеря примерно километр.

– Был здесь, – уточнил разведчик. – Ты три дня по одному и тому же месту плутаешь, а погони за тобой нет. Боевики искали тебя не больше суток. Так что осторожный Ахметов уже два дня назад ушел из лагеря.

Монах подозвал радиста с 12-килограммовой рацией за спиной и о чем-то пошептался с ним. Через пару минут передатчик с радиусом действия три тысячи километров “выбросил” в эфир радиограмму.

– Теперь нужно уходить отсюда. Наше дело – разведка. Автомат и гранату я возьму. Поднимайся, матрос Стеблин. Ты какого призыва?

– Весна 99-го.

– Два года... – покивал Монах. – Считай, свое отбарабанил.

Полгода плена сделали свое дело. Морской пехотинец чувствовал себя слепым котенком, шагая в середине группы спецназа. Он, кроме спины впереди идущего, абсолютно ничего не видел. А лунный свет был лишь подсветкой в глаза и мешал различать даже кусты по сторонам. От этого беглец часто моргал и только усугублял ситуацию: серебристый диск еще сильнее плясал перед ним даже при закрытых глазах.

Он как-то быстро успокоился, вроде как врос в ситуацию, которая и стала очередным этапом не его побега, а возвращения. Сейчас он, идя в группе спецназа ГРУ, действительно возвращался, и с каждым шагом дорога к дому становилась все короче. Теперь он мог твердо сказать, что, терпя побои и унижения, верил все эти долгие месяцы и не терял надежды. Верил и надеялся майор спецназа, которого казнили у него на глазах, иначе бы не высказался в утвердительной форме: “И ты, парень, все сделай для того, чтобы каждый из них получил пулю. “Духи” – болезнь. А мы с тобой – оружие против этой заразы”.

И еще одно перевоплощение. Игорь представил себя равноправным бойцом группы спецназа, он идет, чтобы “потом не мучиться совестью”. Хотя бы из-за одного человека, майора, “санитара леса”.

Москва. 8 декабря, суббота

– Достал меня этот п-парень, – шутливо посетовал Гришин. – Я с ним две недели работал. Вместе пересмотрели тысячи фотографий, слайдов, видеоэпизодов. Хорошо, у него память фотографическая, составили несколько фотороботов, приметы боевиков и их гостей. Подрывники из питерской группы несколько раз были в лагере Ахметова, открыто обсуждали планы диверсий, называя друг друга по именам и кличкам. Причем двое из них были в форме российских военных. У них были поддельные документы для свободного передвижения по Чечне, включая пропуска в охраняемые зоны. Составили примерный список терактов —известия об удачно проведенных диверсиях боевики встречали радостными криками и салютовали из “калашей”.

Местом встречи для заговорщиков теперь служила “малина”, проверенная оперативная квартира Гришина в Печатниках. Сегодня же они целый вечер просидели в пивном баре. Оба были любителями бочкового не фильтрованного, а помещение бара входило в торговые площади магазина, которым заведовал хороший знакомый Гришина, сорокапятилетний бывший офицер ФСБ. Удобное место, из зала в пивную вела зеркальная дверь с надписью: “Проходи и выпей с комфортом”. Внутри бара четыре столика, высокие стулья, отличное “Жигулевское” пиво, чистенький туалет, что немаловажно.

Привыкший к таким просьбам, хозяин магазина подготовил уютную забегаловку. Когда Гришин вошел в магазин, вместо привычной для местных любителей пива вывески увидел привычную для себя: “Извините, закрыто”.