Стиг Ларссон - Девушка с татуировкой дракона

— Я понимаю, что ты имеешь в виду.

— У меня же сложилось впечатление, что этот человек попросту блефует. Никакими особыми экономическими талантами он не блистал. Напротив, в некоторых вопросах его знания казались мне невероятно поверхностными. У него было несколько действительно толковых молодых бойцов в качестве советников, но сам он мне откровенно не нравился.

— Ну и что дальше?

— Около года назад я ездил в Польшу по совершенно другому делу. Наша компания ужинала вместе с несколькими инвесторами из Лодзи, и я случайно оказался за одним столом с бургомистром. Мы говорили о том, как трудно поставить на ноги польскую экономику, и как-то само собой получилось, что я упомянул «Минос». Бургомистр некоторое время смотрел на меня с явным недоумением — будто он никогда и не слыхал о «Миносе», — а потом вспомнил, что было какое-то грязное дельце, из которого так ничего и не получилось. Он со смехом отмахнулся и сказал — цитирую: «Будь это все, на что способны шведские инвесторы, его страна вскоре бы совсем разорилась». Улавливаешь?

— Высказывание означает, что в Лодзи толковый бургомистр, но продолжай.

— Эта фраза засела у меня в голове и не давала покоя. На следующий день у меня утром была встреча, а остаток дня оставался свободным. Из чистой зловредности я поехал посмотреть на закрывшуюся фабрику «Минос», находившуюся совсем рядом с Лодзью, в маленькой деревеньке с одним кабаком в каком-то сарае и с сортиром во дворе. Огромная якобы фабрика «Минос» на деле оказалась старой развалюхой, ветхим складским помещением из гофрированного железа, построенным Красной армией в пятидесятых годах. Неподалеку я встретил сторожа, который немного говорил по-немецки, и узнал, что его двоюродный брат работал на «Миносе». Тот жил совсем рядом, и я отправился к нему домой. Сторож вызвался меня сопровождать и переводить. Хочешь услышать, что мне рассказали?

— Просто сгораю от нетерпения.

— Фабрику запустили осенью девяносто второго года. Работали там максимум пятнадцать человек, в основном старухи. Зарплата была около ста пятидесяти крон в месяц. Сперва у них полностью отсутствовало оборудование, и работники занимались уборкой развалюхи. В начале октября прибыли три картонажные машины, приобретенные в Португалии. Древние, изношенные и абсолютно устаревшие. Цена этому хламу была от силы несколько тысяч. Машины, правда, работали, но непрерывно ломались. Запчасти, естественно, отсутствовали, и производство приходилось постоянно останавливать. Чаще всего кто-нибудь из работников чинил машины подручными средствами.

— Это уже начинает походить на материал, — признал Микаэль. — Что же фабрика на самом деле производила?

— В течение девяносто второго года и половины девяносто третьего они гнали самые обычные коробки для моющих средств, упаковки для яиц и тому подобное. Потом стали производить бумажные пакеты. Но фабрике постоянно не хватало сырья, и о массовом производстве речь никогда не шла.

— Как-то не очень похоже на крупное капиталовложение.

— Я все подсчитал. Общая стоимость аренды за два года составила пятнадцать тысяч. На зарплаты могло пойти максимум сто пятьдесят тысяч — если взять с запасом. Закупка машин и перевозки… автофургон, перевозивший упаковки для яиц… предположительно двести пятьдесят тысяч. Прибавь экспедиционные сборы за разрешение, несколько поездок туда-сюда — похоже, что деревню неоднократно посетил один-единственный человек из Швеции. Ну, скажем, что вся операция не вышла за рамки миллиона. Однажды летом девяносто третьего на фабрику прибыл начальник и сообщил, что она закрыта, а вскоре после того приехал венгерский грузовик и вывез оборудование. Прощай, «Минос».

Во время суда Микаэль часто возвращался мыслями к тому летнему вечеру. Их разговор в основном носил характер дружеской пикировки одноклассников, как в годы учебы в гимназии, когда они делили тяготы, присущие их возрасту в целом. Повзрослев, они сделались, но сути дела, чужими, совершенно разными людьми. Весь вечер Микаэль пытался и никак не мог припомнить, что именно так сблизило их в гимназии. Роберт запомнился ему как тихий, замкнутый парень, безумно застенчивый в отношениях с девочками. Повзрослев, он стал преуспевающим сотрудником банка… пожалуй, даже карьеристом. Микаэль ни на секунду не сомневался в том, что нынешние взгляды приятеля идут вразрез с большинством его собственных представлений о мире.