Дэвид Карной - Музыка ножей

Время от времени приходят вести с полей. Ваз пишет коротко, почти шифровками. Эти идиотские послания она явно сочиняет исключительно для собственного удовольствия. Коган, в общем-то, не очень удивляется. В интернет-сообществе о ней все говорили, что она болтушка, но жутко умная.

«Ты бл жнт?» — спрашивает Ваз.

«Был. Несколько лет назад. Развелся», — отвечает Тед.

«И прям нвсту чрз порог перенсл?»

«Забыл. А когда вспомнил, было уже поздно».

«Я вшл».

Это она вошла в систему, спокойно объясняет Джош. Все в порядке.

Через какое-то время:

«Блин! Не туда. Поезд след. в др. стрну».

Она вошла в базу данных университетской клиники, а не в базу данных самого университета, где, как заранее выяснил Коган, хранятся истории болезни студентов.

Примерно через полтора часа приходит еще послание:

«Паркуюсь. Тут офигеть скока. Фигею. Фигеть от офигения разрешается?»

Через какое-то время звонит Стив.

— Она вошла. Но тут нет никакой возможности искать по диагнозу. Только по фамилии студента.

— Тогда берите список, который я вам дал, и ищите по ключевым словам.

Тед передал Стиву список всех студентов братства, а в придачу еще кучу медицинских терминов и названий антибиотиков и гормональных препаратов.

— Перезвоните мне, если что-нибудь найдете, — добавляет Тед.

И тут же замечает стоящего в очереди за кофе Мэддена. Казалось бы, чего удивляться? Но Тед все равно выпучивает глаза.

— Чего такое? — спрашивает Джош, заметив испуганное выражение лица Когана.

— Ничего.

— Я этого парня уже видел.

— Ага. Он меня арестовывал.

Вот теперь Джош тоже напуган.

— Да ладно! Хрен ли он приперся? Сказать им, чтобы сворачивались?

— Если бы он хотел нас остановить, он бы уже давно это сделал.

Джош снова оглядывается на Мэддена, уже расплачивающегося у кассы.

— Хватит пялиться, — одергивает его Тед. — Не обращай на него внимания. Если что, я с ним сам разберусь.

— Он что, сюда идет? По-моему, он идет к нам!

Мэдден действительно двигается в их направлении. Но тут же останавливается у стойки, берет сахар, ложку и сливки, снова закрывает стакан крышкой, отпивает и опять идет в их сторону. Шагах в пятнадцати от них Мэдден останавливается, делает глоток и смотрит поверх стаканчика. Они с Коганом глядят друг другу в глаза. Лицо Хэнка остается совершенно равнодушным.

— Что он делает? — шепчет Джош, глядя в стол.

Коган не отвечает. Он изо всех сил старается выдержать этот взгляд. Гляделки продолжаются секунд десять-двенадцать. Наконец Мэдден снова отхлебывает кофе, поворачивается и выходит на улицу.

— Расслабься, он ушел.

— Он нас видел?

— Конечно.

— Как думаете, он знает?

— Нет. Это он просто мысленное послание передал.

— Какое?

— Он никому не позволит его дурачить.

— Это хорошо или плохо?

— Надеюсь, для нас это не имеет никакого значения.

«Как дела?» — печатает Тед.

«Стп, не тк бстр, кузнечик», — приходит ответ.

12 мая, 15.56

Поступает несколько ложных сигналов тревоги. Одного студента лечили антибиотиками из списка Когана, но потом оказывается, что не от венерического заболевания. И еще какой-то придурок по имени Фил Данхам подхватил лобковый педикулез, то есть вшей.

Они добираются до букв «м» и «н», и Коган уже потихоньку начинает терять надежду. А потом приходит сообщение:

«Трихомониаз. Хламидиоз. Ацитромицин. Подходит?»

Бинго. Кажется, нашли.

«Как зовут?» — пишет Коган.

Вместо ответа звонит телефон.

— Тед! — Стив аж запыхался.

— Чего?

— Это Джим. Джим Пинклоу. Брат Керри.

— Да ну. Шутишь?

— Нет. Сейчас пришлем скриншот. Она тебе его потом распечатает.

Вот сучонок! Ясный пень, он не видел, чтобы она с кем-нибудь уходила. Потому что он сам с ней уходил.

— Тед, ты там?

— Ага.

— Остальных будем смотреть?

— Нет. Вываливайтесь. И мотаем отсюда.

17 февраля 2007 года, 23.12

Может, его имя и было в списке первым, но трахнул-то он ее вторым. Воткинс предложил уступить ему свое место, но Джим был не готов. Не стояло у него. Это его и погубило. Иногда Джим думает, что, если бы он пошел первым, может, эта скотина вообще бы Кристен не тронула. И тогда все еще можно было бы исправить. Но Воткинс был первым.

Больше всего ему запомнился голос Воткинса. Сразу после того, как Джим кончил. Воткинс не кричал. Он орал шепотом.

— Соберись, чувак! — Си-Джей встал рядом с ним на колени, в неприятной близости от его лица. — Ты чего тут, в обморок падать собрался?