Альфредо Конде - Тайна апостола Иакова

— Ну, дружище, не унывай! — говорит он, проявляя обычно не свойственную ему фамильярность. Делается это исключительно для того, чтобы подчеркнуть доверительный стиль общения с комиссаром полиции, о котором сорок лет назад ему можно было только мечтать. В конце концов, сорок — это всего лишь два раза по двадцать, а двадцать лет — это ничто, как утверждает популярное танго, такое бесхитростное, но внушающее напрасные надежды.

Теперь в грустное настроение погружается Сомоса. Это случается с ним особенно часто в конце зимы, особенно если учесть, что в этих краях она длится большую часть года. Когда профессор похлопывал Андреса Салорио по спине, он вдруг отчетливо осознал, что в душе он такой же, каким был сорок лет назад, что это время бежит и становится короче, а он, Сомоса, остается прежним. Мысль об этом вызывает в его душе определенный дискомфорт, который некоторые называют меланхолией — той самой черной меланхолией, которая заставляет человека задаваться вопросом: а что он все-таки делает в этой жизни? И которая дает ответ, ведущий на ветку яблони или в реку.

В то время как доктор пытается сопротивляться нахлынувшему вдруг чувству тоски с помощью очередного глотка пива, комиссар предается своим невеселым раздумьям. Пребывая в одном шаге от пенсии, он все еще ищет смысл жизни. Ему шестьдесят, а он в третий раз связал себя узами брака, пусть и гражданского; и это после двух тяжелых разводов, в результате которых он чувствует себя совершенно разбитым, как старый, выброшенный на свалку грузовик.

— Но не какой-нибудь, а компании «Баррейрос», — произносит он достаточно громко для того, чтобы быть услышанным и понятым своим соседом по столу.

Грузовики «Баррейрос» долговечны, они крепки, надежны и служат еще и поныне, несмотря на то что их производство прекращено несколько лет назад. Лорд Хью Томас написал вдохновенную биографию их изобретателя, жителя Оренсе Эдуардо Баррейроса. [17] Баррейрос Эдуардо (1919–1992) — известный испанский конструктор и предприниматель, основатель холдинга по производству военных грузовиков марки «Баррейрос». Андрес прочел ее меньше года тому назад.

— Что ты сказал?

— Что я похож на грузовик «Баррейрос».

— Да, он был совсем не плох.

Салорио в задумчивости смотрит на профессора. Разве он может поведать доктору тайны своей жизни, рассказать об отношениях с третьей в его жизни любимой женщиной? Первая заставила его стать интеллектуалом. Благодаря ей он поступил сначала на юридический факультет Мадридского университета, потом в университет заочного обучения и в конце концов получил диплом, который в свое время серьезно поспособствовал его профессиональному росту, а теперь гордо вывешен на стене в его домашнем кабинете.

Правда, для этого ему пришлось в далекие годы франкизма вступить в общественно-политическую бригаду и добросовестно выполнять возложенные на него обязанности, стараясь не потерять при этом лица, то есть не предать собственные идеалы и своих товарищей, которые даже не подозревали о его тайной службе в полиции. На протяжении нескольких лет он виртуозно плел кружева секретности, считаясь человеком левых убеждений и при этом состоя в рядах полиции франкистского режима.

Он делал все, чтобы не превратиться в подонка. Приходя в комиссариат, пользовался всевозможными уловками, дабы не выдать ту информацию, которой располагал, и не нанести тем самым непоправимый вред своим истинным единомышленникам. И это ему удавалось до тех пор, пока на него не донес один из его товарищей. Его перевели в уголовный розыск — словно в штрафной батальон отправили. И не было ни одного трупа, при опознании которого ему не пришлось присутствовать, ни одного самого чудовищного преступления, в раскрытии которого он не принял участие, ни одного мерзкого дела, к которому его не привлекли. Это были самые тяжелые годы в его жизни. Он сумел их пережить, замкнувшись в себе.

Жена хотела, чтобы он стал адвокатом, и он делал все, чтобы им стать. Он перевелся в университет заочного обучения и курс за курсом, предмет за предметом одолевал знания, которые ему предстояло получить.

Приход демократии застал его уже дипломированным специалистом, занимавшимся подготовкой диссертации, а его брак к этому моменту потерпел полный крах. Жена хотела его видеть адвокатом, но не выдержала выходных, которые он проводил за упорными занятиями; она не желала видеть его полицейским, но ей пришлось стать свидетельницей его превращения в сыщика, без конца выезжающего на убийства, бандитские разборки и в бордели, преследующего наркоторговцев и преследуемого своими же товарищами. Она не выдержала напряжения и начала изводить его бесконечными придирками, ссорами, постоянными упреками, пока наконец им обоим не стало очевидно, что примирение невозможно.