Дэвид Моррелл - Торговец смертью

Малоун смотрел на собеседника выжидающе и подозрительно.

— Вам пришлось предпринять долгое путешествие. Присядьте. Не хотите ли чего-нибудь съесть или выпить?

— Вы попусту тратите свои десять минут.

— Меня зовут Джереми Лейстер.

— Вряд ли это ваше настоящее имя, но если вам так угодно, пусть будет Джереми Лейстер. Что дальше?

Лейстер вздохнул.

— Учитывая характер ваших отношений с миссис Белласар, — он сознательно сделал акцент на слове «миссис», словно хотел напомнить о том, что Сиена все еще является замужней женщиной, — я могу понять, почему вам так не терпится увидеться с ней. Но пока я не могу разрешить вам этого.

— И сколько будет длиться это «пока»?

— Трудно сказать.

— Это только вы так думаете. — Малоун направился к двери. Два помощника Лейстера преградили ему путь.

— В моем распоряжении все еще остается девять минут, — сказал Лейстер.

Малоун подумал, не предпринять ли попытку пробиться через двух агентов, но потом все же сказал:

— Ладно, используйте их.

— Вы настаивали на том, что не имеете отношения к ЦРУ. Поэтому нам сложно говорить с вами откровенно. В Конторе мы исходим из принципа «знаешь только то, что нужно». Когда же речь заходит о постороннем человеке… — Лейстер сделал беспомощный жест.

— Присоединяйся к Конторе, и я расскажу тебе все, что происходит? Вы это хотели сказать?

— Не совсем. Я достаточно насмотрелся на вас, чтобы понять, что вы нам не подходите.

— Рад, что мы с вами хоть в чем-то сходимся.

— Я лишь пытаюсь объяснить вам, насколько необычны сложившиеся обстоятельства. Настолько необычны, что мы хоть что-то вам рассказываем! — Лейстер подошел к столу и взял какой-то листок. — Подписка о неразглашении. Этот документ запрещает вам раскрывать любую часть информации, которую я собираюсь вам сообщить. Наказание за нарушение будет весьма суровым.

— Вроде безымянной могилы в лесу?

— Будьте серьезны!

— А кто тут шутит? — Малоун взял документ и прочитал его. — Значит, чтобы вы мне хоть что-то рассказали, я должен это подписать?

Лейстер протянул ему ручку.

Малоун нетерпеливо поставил свою подпись в нижнем углу бумаги.

— Пожалуйста, а теперь говорите!

— Ну что ж, хоть какой-то прогресс. — Лейстер сунул расписку в свой портфель и вынул из него черно-белую фотографию мужчины, которого Сиена видела в Стамбуле и портрет которого Малоун нарисовал с ее слов. — Как вам уже сообщил мистер Вайнрайт, мы узнали этого человека. Тарик Ахмед, еще один подпольный торговец оружием. Нас весьма интересует цель этой встречи, и нам кажется, что двое мужчин, которых вы заметили в поместье Белласара, имеют к ней непосредственное отношение. — Лейстер вытащил из портфеля еще две черно-белые фотографии. — Благодаря вашим весьма точным рисункам сотрудники нашего российского отдела сумели идентифицировать их как Василия Грибанова и Сергея Булганина. — После короткой паузы Лейстер добавил: — Они специалисты в области биологического оружия.

— Биологического…

— В 1973 году Советы приступили к созданию системы биологического оружия, получившей название «Биопрепарат». Грибанов и Булганин были привлечены к этой работе в 1983 году. Различные эксперты специализировались в области различных заболеваний: сибирской язвы, легочной чумы, марбургской геморрагической лихорадки. Грибанов и Булганин выбрали оспу.

Малоун похолодел.

— Но я слышал, что оспа давно уничтожена!

— В качестве болезни, представляющей опасность для народов, она действительно побеждена. Последняя вспышка была зафиксирована в 1977 году. Но на тот случай, если болезнь все-таки когда-нибудь вернется, Всемирная организация здравоохранения приняла решение сохранить некоторое количество вируса и заморозить его для научных целей. Немного вируса осталось у Соединенных Штатов, немного — у русских. Ученые — народ беспокойный, им вечно не сидится на месте, вот и Грибанов с Булганиным решили, что в своей природной форме вирус оспы недостаточно смертоносен. Они изменили его генетический код, сделав куда более агрессивным.

— Но это же безумие! — Кожа Малоуна зачесалась, словно он сам подхватил убийственную заразу.

— Булганин и Грибанов успешно работали в течение восьми лет, проводя эксперименты и испытания, но в 1991 году Советский Союз развалился, и финансирование исследований прекратилось. Двое ученых фактически оказались на улице — без работы и средств к существованию. И тогда они предложили свои знания другому работодателю.