Дэвид Моррелл - Торговец смертью

Однако Малоун продолжал тащить ее с собой — к двери кладовки.

Это была маленькая, душная, плохо освещенная комнатка, заваленная всякими принадлежностями для живописи: красками, кистями, растворителями, блокнотами для набросков, коробками с карандашами. Окон здесь не было.

— Что вы задумали?

— Говорите тише!

Малоун закрыл дверь и провел Сиену мимо многочисленных коробок к водопроводной раковине. Он не мог быть уверен в том, что здесь нет «жучков», но, учитывая царившую здесь тесноту, предполагал, что Белласар мог не удостоить кладовку вниманием, сочтя, что тут вряд ли кто-то станет вести переговоры. Но на всякий случай Чейз открыл оба крана, в надежде на то, что звук льющейся воды заглушит их голоса.

— Я боюсь, что в том помещении, где мы работаем, установлены микрофоны.

— Микрофоны? — Это предположение настолько ошеломило Сиену, что ей пришлось ухватиться за край раковины.

— Расскажите мне, что он сделал с вами.

— Нет! Пойдемте отсюда! Если Дерек…

— Я могу помочь вам.

— Мне не может помочь никто!

— Пожалуйста, позвольте мне хотя бы попробовать.

Они стояли, словно две статуи, застыв напротив друг друга, глаза в глаза. Медленно подняв руку, Сиена поднесла палец к искалеченному лицу Малоуна и, не прикасаясь, провела им вдоль его разбитых губ, нарисовала воображаемую линию вдоль раны на щеке.

— Как мне тебя жалко! Вчера, когда я увидела, что он сделал с тобой, мне хотелось плакать.

— А что он сделал с тобой?

Ее глаза затуманились, и она покачала головой из стороны в сторону.

— Ты уже видел, каким может быть Дерек. Не стоит тебе лезть во все это.

— Я должен.

Посмотрев на него горьким взглядом, Сиена нагнулась, взялась за края своей юбки и дрожащими руками подняла ее выше лодыжек, а затем — до колен, обнажив голени. Малоун ошеломленно смотрел на фиолетовые кровоподтеки, которыми были покрыты ее ноги. По ним словно прошлись крестьянским цепом.

— Боже мой! — пробормотал он.

Сиена разжала руки, и юбка опала. Затем, выпрямившись, она взялась за ее верхнюю часть, приспустила ее, и Малоун увидел, что точно такие же лиловые синяки и гематомы покрывают ее тело до самой талии.

— Какого дьявола он…

— Мужчина, с которым встречался Дерек, не обращал на меня никакого внимания, — стала рассказывать Сиена. — Более того, он не мог дождаться, чтобы я ушла. Раньше такого не бывало ни разу. Когда Дерек в три часа утра вернулся в наш номер, он был вне себя от бешенства. Он сказал, что во всем виновата я и что из-за меня важнейшие переговоры оказались почти сорваны. Он сказал, что от меня никакого проку, что ему противно на меня смотреть, что я…

Малоун прикоснулся к ее руке.

— Успокойся. Не надо снова переживать все это.

— Впервые за все время, которое я его знаю, Дерек замахнулся, намереваясь ударить меня. Я словно перенеслась на пять лет назад и оказалась в Милане, рядом с моим тогдашним любовником, который избивал меня.

Сиена вздрогнула, словно перед ее лицом вновь возник кулак.

— Я всегда считала, что Дерек, возможно, единственный человек на земле, который никогда не сделает мне больно. А он вдруг принялся бить меня, как бьют по футбольному мячу. Он бил меня по тем местам, на которых синяки не должны быть видны посторонним, — по ногам, по бедрам, по животу. Я пыталась защититься, отскочила за стол, но он продолжал наступать на меня и бить, бить, бить… Если бы не появился Алекс, я боюсь, он мог бы…

— Кстати, а где сейчас Алекс? Почему он не вернулся вместе с вами?

— Он остался в Стамбуле. Дерек поручил ему провернуть какой-то трюк, чтобы заставить партнера по переговорам стать сговорчивее. Он возвращается сегодня днем.

— Днем?

Сиена наморщила лоб.

— Для тебя это так важно?

— Я должен тебе кое-что объяснить.

— Нет. Если Дерек увидит, что мы бездельничаем… Я понимаю, что выгляжу отвратительно, но это ведь не фотография. Ты сможешь нарисовать меня такой же красивой, как…

— Послушай меня.

— Пожалуйста! Я не хочу, чтобы меня снова избили. Я не хочу…

— Не волнуйся. — Голос Малоуна прозвучал решительно. — Если я сделаю то, что собираюсь сделать, твой муж больше никогда не изобьет тебя. Этого никто больше не сделает.

— Что ты имеешь в виду?

— Если я смогу вытащить тебя отсюда, ты согласишься пойти со мной? У тебя хватит мужества попробовать сбежать отсюда?

Вот оно! Заветные слова произнесены. Теперь обратной дороги нет. Малоун затаил дыхание, ожидая, какой будет ее реакция. Если его расчеты неверны, если Сиена находится полностью под контролем Белласара и не допускает даже мысли о том, чтобы пойти поперек его воли, Малоун уже может считать себя покойником. Она посмотрит на него со страхом. Она заявит, что он ее неправильно понял. Она все расскажет Белласару.