Дэвид Моррелл - Шпион, который явился под Рождество

Коул поднял голову, прислушиваясь.

— Там сирены!

Времени оставалось мало. Каган шагнул к Мередит, державшей малыша, и прикоснулся пальцем к крошечному лобику.

— Дитя мира? Хотелось бы надеяться, господи, как бы хотелось!.. Расти сильным и здоровым, малыш. Дай мне веру в то, что возможен мир на земле и благоволение в человеках.

Снаружи раздался нетерпеливый крик Андрея. Он явно нервничал.

— Сирены, Петр!

Каган посмотрел на Теда.

— У тебя левая щека порезана.

— Что? — Вскинув руку, Тед нащупал кровоточащую рану.

— Наверное, осколком стекла задело или…

— Нет, это ножом.

— Глубокий. Боюсь, шрам останется.

— И хорошо.

— Чего же хорошего?

— Будет напоминать мне о том, как я чуть не лишился самого дорогого…

Тед обернулся к Мередит и Коулу.

Каган сделал то же самое.

— Мередит, вам говорили, какая вы красавица?

Она смущенно опустила глаза. И наверняка зарделась — в этом Каган не сомневался, — просто в темноте не разглядишь.

— Тед, ведь правда она красавица?

— Конечно.

— Вот и не забывай ей каждый день об этом напоминать.

Пройдя в кухню, Каган надел куртку, скрывая под ней рубашку, пропитанную кровью Михаила. Его пистолет вместе со своим «глоком» он сунул в правый карман. Затем подобрал и перезарядил пистолет Якова — на теле убитого обнаружился запасной магазин.

— Мередит, полиции расскажите все, как было, без утайки. Ничего такого, что могло бы мне повредить, вы все равно не знаете. Просто расскажите правду. Да, Коул, а ты не забывай историю про волхвов.

— Рождество по-шпионски, — как в бреду проговорил мальчик.

— Это что еще за история? — не понял Тед.

— Сын тебе перескажет.

— Петр! — раздался снаружи предостерегающий крик Андрея. — Полиция! Время поджимает!

— Тед, пойдем со мной. — Они отошли к входной двери.

— Когда я боролся со вторым убийцей, его кто-то двинул по черепу. Это ты постарался? — уточнил Каган.

— Да, я. Лампой.

Из раны на щеке Теда капала кровь.

— Тогда надежда есть. Из пистолета доводилось стрелять?

— Нет.

— Наводишь дуло на цель и нажимаешь спусковой крючок. Это если без лишних подробностей.

— Ты ведь мне это неспроста рассказываешь?

— Вот пистолет, держи. Если человек, который тебя послал — с помятым лицом и густыми бровями, — попытается ворваться в дом, не пускай его.

— Думаешь, он нарушит слово? Он заманивает тебя в ловушку?

— Такое случалось, — Каган оглянулся. — Коул, какое у шпиона самое главное правило?

— Ничего не принимать на веру, — заторможенно выдавил мальчик.

— А второе?

— Всегда иметь запасной план.

— Я тобой горжусь, — Каган перевел пристальный взгляд на отца семейства. — Тед, я могу на тебя положиться? Ты остановишь того человека, если он попытается проникнуть в дом?

— Я сделаю все, чтобы уберечь своих.

— Помни об этом, не забывай. Оберегать своих.

— Даю слово.

— Если когда-нибудь вдруг забудешь и снова обидишь жену или сына, я вернусь и напомню.

— В этом не будет нужды, обещаю.

Тед протянул руку.

Каган пожал ее на прощание, отметив, что, несмотря на все случившееся, пожатие у Теда вышло твердым и решительным.

— Я тебе верю.

Остановившись у выхода, он оглянулся на малыша, уютно устроившегося на руках у Мередит.

«Очередной знак? Даешь мне понять, что все будет в порядке?» — мелькнуло у Кагана.

— Желаю вам вырастить много прекрасных роз, Мередит.

— Спасибо, что спасли нам жизнь.

— Не стоит благодарности. Это ведь из-за меня вы оказались в опасности. И если бы все вы не проявили мужество, мы бы погибли, — Каган указал на Коула. — Ты по части прикрыть тыл многим профессионалам фору дашь.

— Все равно спасибо, — произнесла Мередит, — за то, что сдержали слово. — Она перевела взгляд на Теда, потом снова на Кагана. — Вы сделали мне самый настоящий рождественский подарок.

И когда Каган, набравшись решимости, потянулся к дверной ручке, Мередит вдруг спохватилась:

— Вы ведь даже имени своего не назвали. Этот человек снаружи кричал: «Петр!» Это значит Питер? Вас так зовут?

— Это он меня так зовет.

Мередит, осмыслив, кивнула.

— Понятно. В общем, счастливого Рождества вам, кто бы вы ни были.

Каган распахнул дверь и шагнул под освещенный козырек. Если Андрей собирается его пристрелить, момент — лучше некуда.

Но ничего не произошло.

«Каждый поступок — испытание веры». Поеживаясь, он вышел из-под козырька и сквозь густо валящий с неба снег зашагал к калитке. До него донеслось едва слышное урчание мотора, и он разглядел в проулке темную глыбу «рейндж ровера».