Питер Джеймс - Убийственное совершенство

Сначала Фиби:

«Об мде ожор пил чивнэс ечо ыт тшер ежл дыт».

Потом Люк:

«Аго ип ксук есе уно ы нджо бад».

Снова Фиби:

«Тсе гон ода ми еш лоы нос».

— Стоп! — скомандовал Четвинд-Каннингем. Он посмотрел на Джона и широко улыбнулся. — Это потрясающе. Невероятно!

— Что это за язык? Вы его опознали?

Лингвист покачал головой:

— Вчера мы здорово над этим поработали. Я даже позвал некоторых своих молодых коллег, чтобы вместе поразмыслить над вашей загадкой. Одна из них — женщина, у которой маленькие дети, кстати. Все пришли к единому мнению, что представленный образец речи имеет структуру, характерную для языка, но никто не смог сказать, что это за язык. Для полной уверенности мы пропустили запись через компьютерную программу, способную определить любой из существующих в мире языков — все шесть тысяч двести семь, — с гордостью уточнил он, — но образец не соответствовал ни одному из них. Ну разумеется. Он и не мог соответствовать.

— Но почему? — Джон сделал глоток кофе и вежливо отказался от печенья, которое Четвинд-Каннингем снова придвинул к нему.

— Ну, вам конечно же приходилось слышать истории о детях, которые с рождения способны говорить на языках, которым их никто не учил. Некоторые считают, что это доказательство прошлых жизней человека, — презрительно добавил Регги. — Так вот. Я никогда в жизни не слышал, чтобы маленький ребенок говорил на иностранном языке достаточно убедительно. Иногда, когда отец и мать принадлежат к разным национальностям, как в вашем случае, дети подбирают какие-то отдельные слова или предложения из речи каждого из родителей.

— В их языке есть что-то из шведского? Моя жена и я, мы хотим…

Лингвист решительно покачал головой:

— Никакого шведского. Вообще ничего общего. — Он вытащил из пачки еще одно печенье. — Разумеется, существует еще и такое явление, особенно с близнецами, и чаще всего с однояйцевыми близнецами. Они придумывают свой собственный язык, чтобы не впускать в свою жизнь родителей, да и весь мир вообще. Судя по всему, это как раз ваш случай.

— Их собственный язык?

Четвинд-Каннингем кивнул.

— А вы можете понять, о чем они говорят?

— О, конечно. Если знать ключ, то понять их легче легкого. Как любое закодированное сообщение.

— Закодированное?

Лингвист повернулся к компьютеру.

— Вывести оригинал на экран! — скомандовал он.

Секунду спустя на экране появились слова.

Об мде ожор пил чивнэс ечо ыт тшер ежл дыт.

Аго ип ксук есе уно ы нджо бад.

Тее гон ода ми еш лоы нос.

Джон уставился на экран, пытаясь выделить закономерность, о которой говорил Четвинд-Каннингем. Однако вскоре вынужден был признать свое поражение:

— Я не могу найти ключ.

— Ну что ж, это неудивительно. Посмотрите на первое предложение.

Джон послушно посмотрел.

Об мде ожор пил чивнэс ечо ыт тшер ежл дыт.

— Перевернуть и изменить согласно правилам английского языка, — снова скомандовал Четвинд-Каннингем.

На экране появилось еще одно предложение:

Ты длже решт ты оче сэнвич ли прожое дмбо.

Джон уже начинал понимать, но все же не до конца. Последовала третья команда:

— Вставить в слова пропущенные буквы.

Появилось заключительное предложение:

Ты должен решить, ты хочешь сэндвич или пирожное, Дамбо.

Джон нахмурился.

— О господи, — наконец выговорил он, пораженный. — Они играли в гостей. Разливали чай. Они…

Четвинд-Каннингем дал компьютеру команду перевести два следующих предложения. Джон прочитал:

Дамбо жадный, он уже съел кусок пирога.

Слоны большие, им надо много есть.

— Так вы говорите, это была спонтанная речь? — спросил лингвист. — Они не могли подготовиться и отрепетировать все заранее, Джон?

— Им еще нет двух лет, — возразил Джон. — Не думаю, что они способны придумать такое заранее… то есть… — Он смешался и пожал плечами. Он был действительно потрясен.

— Способность производить в уме подсчеты, необходимые для такого рода синхронного перевода, является поистине феноменальной. Если бы речь шла только об одном ребенке, я бы решил, что он, возможно, имеет какие-либо специфические расстройства мозговой деятельности, может быть, страдает от некоей формы аутизма или височной эпилепсии, которая могла вызвать изменения проводящих путей нервной системы. Но детей двое, и согласно теории вероятности такое практически невозможно.

Повисла долгая пауза. Джон тупо смотрел на слова на экране. В голове у него была только одна мысль — как, ради всего святого, они это делают? Четвинд-Каннингем нарушил молчание первым: