Мэри Кларк: Две девочки в голубом

Только совсем недавно, после всех этих лет вместе, Клинт понял, что Энджи завистлива. Ей хотелось быть красивой. Он воспользовался этим как еще одним способом заставить ее присмотреть за детьми: «У нас будет столько денег, что, если ты захочешь посещать салон красоты, перекрасить волосы или сделать пластическую операцию, чтобы шикарно выглядеть, ты сможешь себе это позволить. Все, что тебе придется делать, это хорошенько присматривать за детьми, может, несколько дней или неделю».

— Вставай. — Он пихнул ее локтем в бок.

Энджи поглубже зарылась в подушку. Он потряс ее за плечо и рявкнул:

— Вставай, я сказал.

Она нехотя подняла голову и посмотрела в сторону кроватки.

— Ложитесь! Поспите еще немного, вы обе! — выпалила она.

Увидев сердитое лицо няни, Кэти и Келли заплакали:

— Мамочка!.. Папочка!..

— Заткнитесь, говорю! Замолчите!

Захныкав, близняшки снова улеглись и прижались друг к другу. Из кроватки доносились звуки приглушенных рыданий.

— Я сказала, заткнитесь!

Всхлипывания сменились икотой. Энджи пихнула Клинта кулаком.

— В девять часов Мона начнет их любить. Ни минутой раньше.

Маргарет и Стив всю ночь просидели с Марти Мартинсоном и агентом Карлсоном. После обморока Маргарет решительно отказалась ехать в больницу.

— Вы сами говорили, что нуждаетесь в моей помощи, — настаивала она.

Они вместе со Стивом отвечали на вопросы Карлсона и опять категорически отрицали, что у них могут быть большие деньги, тем более миллионы долларов.

— Мой отец умер, когда мне было пятнадцать, — сказала Маргарет Карлсону. — Мать живет во Флориде с сестрой. Она работает секретарем во врачебном кабинете. У меня взяты ссуды на колледж и юридическую школу, которые придется погашать еще лет десять.

— Мой отец — отставной начальник пожарной команды в Нью-Йорке, — сообщил Стив. — Они с матерью живут в кооперативной квартире в Северной Каролине. Купили ее до того, как жутко подскочили цены.

Когда их спрашивали о прочих родственниках, Стив признался, что плохо ладит со своим единокровным братом Ричи.

— Ему тридцать шесть, он на пять лет старше меня. Моя мать встретилась с отцом, будучи молодой вдовой. Ричи всегда был немного сумасшедшим. Мы никогда не были близки. И хуже того, он познакомился с Маргарет раньше меня.

— Мы не встречались, — поспешно уточнила Маргарет. — Случайно познакомились на чьей-то свадьбе и протанцевали несколько танцев. Он оставил-таки мне сообщение, но я не ответила. Так получилось, что месяц спустя я познакомилась со Стивом в юридической школе.

— Где сейчас Ричи? — спросил Карлсон у Стива.

— Заведует камерой хранения в аэропорту Нью-арка. Дважды разведен. Он бросил школу и злится, что я окончил колледж и получил диплом юриста, — замялся Стив. — Об этом тоже следует сказать. У него в юности была судимость, и он пять лет отсидел в тюрьме за участие в афере по отмыванию денег. Но ничего подобного Ричи не сделал бы.

— Может, и нет, но мы все же его проверим, — сказал Карлсон. — А теперь давайте вспомним тех, кто мог иметь на вас зуб или мог общаться с близнецами и похитить их. У вас в доме были работники с тех пор, как вы переехали?

— Нет. Мой отец мог сделать своими руками что угодно и научил меня многому, — объяснил Стив глухим от усталости голосом. — Все вечера и выходные я занимался ремонтом дома. Наверное, я лучший покупатель магазина «Все для ремонта».

— А как насчет транспортной компании, которой вы пользовались? — спросил Карлсон.

— Это копы, подрабатывающие в свободное время, — ответил Стив, на миг даже улыбнувшись. — У всех есть дети. Они показывали мне их фото. Некоторым столько же лет, сколько нашим близнецам.

— А ваши сослуживцы?

— Я работаю в этой компании всего три месяца. «Си-эф-джи-энд-уай» — инвестиционная фирма, которая специализируется на пенсионных фондах.

Карлсон напирал на тот факт, что до рождения близнецов Маргарет работала в Манхэттене государственным защитником.

— Миссис Фроли, может быть, один из ваших подзащитных имеет на вас зуб?

— Не думаю. — Она на секунду замялась. — Был один парень, которого приговорили к пожизненному заключению. Я умоляла его признать вину, но он отказался. Его вина в конце концов была доказана. А когда парня уводили, его родственники осыпали меня оскорблениями.

«Странно, — думала она, глядя, как Карлсон записывает фамилию осужденного. — Сейчас я испытываю лишь оцепенение. Ничего больше, просто оцепенение».