Мэри Кларк - Две девочки в голубом

Пунктом назначения машины был Бруклинский музей, где они должны были взять пассажира, а оттуда ехать в гостиницу «Пьер» на углу 61-й улицы и Пятой авеню. Слишком банально, подумал Соммерс. Это мнение разделяли и остальные члены команды поиска похитителей. Тем не менее, к музею уже направились с десяток агентов ФБР, а несколько человек вели наблюдение в отеле «Пьер».

«Интересно, как Крысолов узнал номер кредитной карты "Американ экспресс", принадлежащей Бейли?» — размышлял Соммерс.

Он все более укреплялся в мысли о том, что за похищением стоит кто-то, знакомый с семьей Фроли. Но в тот момент это его не слишком волновало. Прежде всего надо вернуть девочек, а уж потом можно будет сосредоточиться на поисках злоумышленников.

За автомобилем Бейли ехали еще пять машин с агентами. На Уэст-Сайд-драйв транспорт почти совсем остановился.

«Человек, намеревавшийся встретиться с Бейли и забрать деньги, наверняка уже начал беспокоиться, ожидая в условленном месте», — с тревогой думал Соммерс.

Он знал, что все сотрудники тоже обеспокоены. Очень важно было, чтобы передача денег состоялась до того, как похитители начнут нервничать. Если возникнет паника, невозможно предугадать, что они могут сделать с близнецами.

На выезде с шоссе Уэст-Сайд к Центру международной торговли стала понятной причина задержки. Две полосы были заняты столкнувшимися машинами. Когда агенты наконец с трудом объехали побитые автомобили, движение транспортного потока заметно ускорилось. Соммерс наклонился вперед и, прищурившись, старался не упустить из виду черный седан, один из многих темных автомобилей, в пелене дождя мало отличавшихся друг от друга.

Находясь за три машины от экселовского седана, они проехали за ним до оконечности Манхэттена и затем повернули на север, выехав на шоссе Франклина Рузвельта. Показались очертания Бруклинского моста с размытыми от сильного дождя огнями. Потом на углу Саут-стрит машина резко повернула налево и пропала за поворотом. Агент Тальоне, выругавшись, попытался перестроиться в левый ряд, но сделать это можно было, только столкнувшись с ехавшим рядом внедорожником.

Соммерс сжал руки в кулаки, и в этот момент зазвонил его мобильный.

— Мы по-прежнему следуем за ним, — сообщил агент Бадди Уинтерс. — Он едет на север.

Было половина десятого.

Доктор Сильвия Харрис обнимала рыдающую Маргарет Фроли. В такие минуты слова неуместны, считала она. В сущности, они ничего не значат. Стив встретился с ней взглядом поверх плеча жены. Хмурый и бледный, он выглядел уязвимым и казался моложе своих тридцати с небольшим лет. Она заметила, что мужчина с трудом сдерживает слезы.

— Они должны сегодня вернуться, — шептала Маргарет прерывающимся голосом. — Они обязательно сегодня будут здесь. Я знаю!

— Вы нужны нам, доктор Сильвия.

Голос Стива от волнения звучал глухо. Потом он добавил с заметным усилием:

— Даже если с девочками обращались нормально, мы знаем, они наверняка подавлены и напуганы. А у Кэти сильный кашель.

— Маргарет рассказала мне об этом по телефону, — спокойно произнесла Сильвия.

Уолтер Карлсон заметил на ее лице тревогу. У него появилось ощущение, что он читает ее мысли. Если доктор Харрис уже лечила Кэти от пневмонии, она, наверное, думает, что для ее маленькой пациентки запущенный сильный кашель особенно опасен.

— Я разжег камин в кабинете, — сказал Стив. — Пойдемте туда. Проблема старых домов вроде этого в том, что воздушное отопление делает комнаты или слишком теплыми, или слишком холодными, в зависимости от того, каким образом вы пытаетесь отрегулировать термостат.

Карлсон понимал, что Стив пытается отвлечь мысли Маргарет от все возрастающего напряжения ожидания, которое она испытывала. С того момента, как она позвонила доктору Харрис и упросила ее приехать, Маргарет высказывала убеждение, что Кэти очень больна. Стоя у окна, она сказала:

— Если после выплаты денег похитители оставят девочек где-то под дождем, Кэти может заболеть пневмонией.

Потом Маргарет попросила Стива сходить в их комнату и принести дневник, который она вела с рождения близнецов.

— Надо было написать про эту неделю, — объяснила она Карлсону каким-то безжизненным голосом. — Думаю, когда они вернутся, я испытаю такое облегчение и счастье, что постараюсь все забыть. Хочу сейчас записать, каково это ждать. — Потом прибавила немного сбивчиво: — У моей бабушки было выражение, которое она часто повторяла, когда в детстве мне не терпелось дождаться дня рождения или Рождества. Она говорила: «Ожидание не кажется долгим, когда заканчивается».